- Не дурно, только охраны будет очень-очень много. Она будет внутри, снаружи, у чиновников в карманах и в их жопах. Скорее всего тебя там пристрелять, причем с большей вероятностью. В лучшем случае посадят в тюрьму. Да и с чем ты пойдёшь? Давай я договорюсь со знакомыми, чтобы купить тебе ствол.
- Не надо, у меня есть. Глок пусть дома лежит. Я вот у малых сейчас отжал. Не знаю, где они его взяли, но взяли. Теперь он мой. Его не жалко, если ментовской, то им же хуже, - Дима вытащил с кармана отобранный пистолет, глянул в обойму и обратно же её загнал четким, отточенным движением руки, - В целом, да, я с тобой согласен. Охраны будет много и меня так просто не отпустят… Но я уже сказал – мне главное попасть в полковника, а остальное уже не важно.
- А ты о матери подумал, умник? – снова появилась Оля.
- Оля, они моего брата убили. Старшего брата. Он мне отца заменил, был мне братом, другом, учителем и тренером. Он всегда за любой косяк. За любой мой косяк на грудь все удары принимал. Там была моя очередь принять удар, но этого не получилось сделать. Понимаешь?! Он снова подставился. Как я теперь буду дальше жить без него? Когда даже вы врубали заднею, он всегда был со мной. Всегда! Он нам указывал верное направление, за ним шли люди, он не был последним человеком в нашем задроченном городе, а теперь я жду его похорон. Должно было быть всё наоборот, - слезы не вольно выплеснулись наружу, но пришелец быстро утёр их рукавом, - Оля, и все остальные. Матери ни слова… Я ей сказал, что с этим завязываю, чтобы она не волновалась. Завтра похороны. Скорее всего будут утром, я хотел бы видеть вас там.
- Само собой, мы придем, - в один голос сказали панки.
- Костян, а ты чего сегодня молчаливый? – вдруг поинтересовался Дима.
- Я просто… Всё, абсолютно всё, что мы делаем, идет под откос. Я не понимаю: что идет не так, почему люди от нас отказываются? Они требуют революции, так мы готовы её повести, начать, но, когда мы им об этом говорим, когда зовём на баррикады, большинство куда-то резко пропадает. Может мы правда живём мечтами? Может нам пора повзрослеть и перестать играть в эти «игры». Каждый божий день мы ходим по острию ножа, сами того не замечая. Это стало для нас обыденной повседневностью. Каждый день, каждый! Мы постоянно готовим всё новые акции протеста, деремся с ментами, вытаскиваем из тюрем своих и там же их теряем. Пора взрослеть… Лично я так не могу, ребята. Я всегда буду рад помочь вам, но больше этим не хочу заниматься. И… И сомнения у меня во многом, касаясь наших взглядов, - с дивана поднялся пацан синих джинсах, зеленой ветровке. Он снял с себя платок, что был для него маской на лице, следом бадану цвета хаки. Показалось худое лицо с шрамом на подбородке и татуировкой на шее, - не знаю, как вы, а я пас. Делайте, что собрались, но без меня теперь. Помощь, если будет нужна – обращайтесь, только, чтобы она не подвергала меня и моих близких риску.
- Я тебя понял, всё хорошо. Хочешь идти – иди. Но, если хоть одно слово выпадет о нашей цели, я выпущу не один десяток пуль в тебя, - Костя удивлённо покосился, - да ладно, шучу я. Знаю, что не скажешь. Удачи, дружище… Может быть ты прав, но я слишком твердолобый, чтобы с тобой согласится.
- Удачи, если мы будем нужны, ты знаешь, где нас искать, - попрощался Коул, не вставая с дивана.
- Пока, Кость, - обняла Оля.
- Жаль, такого пацана потеряли. Ладно, я сейчас заберу вещи и домой. Встречаемся сегодня в семь вечера здесь, как обычно в форме и морально настроены. Я на вас рассчитываю, мужики.
Дима забрал старые книги, фотографии, фотоаппарат брата и попрощался с товарищами. Дома его ждал младший брат. Четырнадцатилетний пацаненок, в точности напоминающий лицо своей матери, но с характером своих старших братьев. Для своих лет парень оказался полного телосложения, бочонком. Подтянуться один раз на турнике для него казалось адом, но вырубить одноклассника и заработать очередной поход к директору школы – классикой. У него уже были предупреждения от директора и угрозы быть выгнанным из школы. Денис на входе забрал вещи Коли и унес куда-то себе в комнату. День пролетел незаметно для Димы. Шла подготовка к похоронам. Мама Димы спала. На кухне, словно пчела-рабочий, трудился Дима. Заставленные столы, плитки, запах выпечки, овощей и фруктов, стук тарелок и ложек доносились с кухни.
- Ма, я все приготовил и убрал в холодильник. На плите стоит рассольник, поужинай, - тихонько на ушко прошептал юноша.
- А ты куда? – открывая глаза, спросила полусонная мать.