- Пошли домой, убийца. Если ты ему что-то сломал, скажи, где он живет – добьём свинюшку.
- Хорошо, братан. Мама соскучилась очень, а Настя хочет нас убить. Обоих.
- Пусть дальше продолжает хотеть, а мы будем действовать, ведь так, Дэн?
- Так.
Звонок, знакомый скрежет петель. На пороге стояла всё та же женщина с изумрудными глазами, морщинами и родинкой, только очень седая. Слезы выступили, она молчала и не шевелилась. Дмитрий бросил сумку и крепко обнял. Мать вышла из ступора. Приятная дрожь пробежала по коже. Сердце вскипело, на душе за пять лет стало впервые тепло. С кухни пахло борщом, доносился писклявый голосок сестры.
- Кто там, мам?
- Наш бунтошонок вернулся… - сквозь плачь постаралась сказать мать.
- Ну ладно, давай пройдём, а то на пороге не удобно как-то говорить, мамуль, - семья зашла в дом, следом и друзья Димы.
На кухне в клетчатом фартуке, с красной лентой на «хвостике», в зеленной футболке Коли и бирюзовых шортах мыла посуду Настя. Из рук выпала тарелка, разбилась, черепки разлетелись в разные стороны.
- Я уберу, - раздался голос слева от Димы, но вид загораживал Юра.
- Мне сейчас показалось? Юра, отойди, - но Юра остался стоять на месте, с табуретки поднялся отец, протягивая руку сыну, - куда ты, дебил? Он тебя убьёт, блять.
Так и есть. Реакции освобожденного ждать не пришлось. Рядом стоящий стул разлетелся в щепки о голову противной рожи. Диму руками связали его товарищи и Денис. Перестал сопротивляться, лишь когда мать обхватила старшего.
- Прекрати, это твой папа, - её перебил Дима.
- Этот выродок не мой отец! Эй, сука, может на меня тоже настучишь мусорам, а? Ну давай же, урод, беги к ним, они ждут тебя. Я ведь тебя убью, я сесть дважды не боюсь, на тюрьме меня многие знают – не сдохну, а ты будешь землю удобрять.
- Дима, прекрати! Это он оплатил твоего адвоката, благодаря ему ты сидел пять, а не пятнадцать, - начала заступаться мать.
- А я просил? Почему мне ничего не сказала? Дэн, Настя, какого хера вы ничего не сказали? Какого, блять? Пацана, вы то чего молчали? Лучше бы меня убили там! – кровь кипела со страшной силой, кулаки не могли дождаться, когда снова смогут ударится о кости и зубы.
- Прекрати! Пожалуйста! – умоляла женщина с родинкой.
- Фух, ладно, я постараюсь, но этот пусть быстро сваливает с квартиры. На всё ему три минуты, потом зарежу, - сильно выдохнув, сказал агрессор.
- Нет, он здесь живёт, сына. С нами живёт.
- Мне плевать, время пошло, вещи передам через балкон.
- Нет же! Не надо, сына. Успокойся! Не делай ты глупостей! – рыдая, умоляла мать.
- Друже, осади немного, остынь. Видишь матери херово совсем. Потом этот вопрос обговорите, - попытался успокоить Юра.
- Да в пизду его, - плюнул в лежащего мужика с кровью на лбу, - пойду вещи кинуть в комнату и съезжу на кладбище к брату. Один поеду. Так… А это животное в моей комнате обитает теперь?
- Нет, ты только сейчас не волнуйся.
- О ё! Ма, пусть валит оттуда. Где вещи Коли?
- Лёшенька их выставил на аукцион, чтобы похороны брата провести достойно. Он, как народный герой, был очень знаменит, мы много заработали.
- Лёшенька? Лёшенька?! Так значит? Ну ладно, я понял. Не буду вам доставлять дискомфорт, а то Лёшеньке может не понравится, - вырвался с тугих оков Дима и стремительно направился к двери.
Спускаясь по лестнице, Дима вызвал такси. На удивление оно пришло очень быстро и долго ждать не пришлось.
- На городское кладбище.
- Пятьсот рублей с вас.
- Пять соток? Вы, бомбилы, совсем ахуели?
- Слышь, щенок, по морде вижу, что сидел ты. Так вот я тоже десять лет там был и семь на хате паханом, не будешь фильтровать базар – отвезу бесплатно туда.
- Докажи сначала, - мужчина лет сорока с мешками под глазами, с сединой и плешью на голове, в вязанном коричневом свитере повернулся к пассажиру, протянув кулак с татуировкой «Пиковая масть».
- Понял, отец, был не прав, зря быканул.
- То-то же. Сейчас тяжелое время, - тронулся таксист с места, - нынче все хреново. Эти грабят, убивают, садят, живут в раю, а мы в дерьме. Рубль упал ещё сильней, и так каждый день. Новые протесты, новые жертвы. Чтобы выжить люди ставят бешенные цены на товары, мы на свои услуги. Вдовы, чтобы прокормить детей, ночами вдоль дорог стоят, а за ними и дочери их молодые. Пацаны, воруют, убивают, в общем, всё, что могут делают ради выживания. Самые хитрые жить бегут в лес, но их там находят, садят, как за браконьерство и приватизацию государственной земли. Появляются какие-то организации революционеров, но их почти сразу разбивают. Мой сын умер так. Единственный.