- Когда меня выпишут? – в лоб спросила я. На что медсестра промолчала, поджав губы. Она вышла из палаты, так и не дав ответа. Мне оставалось только удрученно вздохнуть. В голове роились мысли о побеге и прочей фигне, к примеру – что я за пациент такой важный, что меня оперировал самый лучший врач всей больницы. Почему у меня не спросили, кто я такая. Все казалось странным, туманным сном. Будто вот-вот что-то случится. А учитывая, что меня с большой вероятностью ищет самый гнилой и скользкий тип во всей вселенной, мне надо срочно выбираться и планировать свои дальнейшие действия.
Горло саднило от сухости. Ужасно хотелось пить, но пошарив вокруг глазами, замечаю лишь изящную вазу с мутной водой, в которой стоят три жалких цветочка, кажется, пионы, не разбираюсь. Они будто издевались, говорили: «Вот ты еле держишься, сохнешь, так засохни наконец, перестань искать приключения на свою задницу. Может тогда поймешь, что ошибки уже не исправить!»
Я смеялась над собой, уже не разбирая дороги, куда бегу, что впереди, и что должна найти. А вдруг уже все? Не спасти? Не восстановить… А я пытаюсь, когда другие смирились. Одна я карабкаюсь…
Невольно слезы покатились по виску. Сейчас я бессильна. Истощена, голодна и беспомощна. Что может быть хуже, чем это?
Аппарат сильно раздражает своим писком, треск аккумулятора сводит с ума. За дверью палаты снуют туда сюда люди, а внутри красивые рисунки на стенах и дорогая, новая мебель выбивают почву из-под ног. Ощущение золотой клетки. Будто я уже поймана, но не знаю об этом.
Руки обмотаны бинтами и пластырями, на левой руке капельница, по всему телу датчики. Так просто не сбежать, аппарат начнет пищать и сигналить об опасности. Схожесть с тюрьмой…
Я выдохнула, пытаясь присесть повыше. Оценив обстановку, могу точно сказать, что я в клинике, в центре Зеленоградска. Наш город хоть и не такой большой, как Москва или Питер, однако имеет таких клиник несколько, а также выход на огромный пляж Балтийского моря. Я знала свой город, как свои пять пальцев, и знала, куда и какими путями побегу, чтобы скрыться от всех. Мой план весьма прост – оправиться от ран в заброшенном домике моего покойного дедушки. Мало кто знает о нем, а уж тем более никто не в курсе, где он… Я там иногда зависаю одна…
Одна за другой мысли цеплялись, пока не остановились на брате… Ему всего пять, и живет он сейчас у дальнего родственника. Сердце болит, когда я вспоминаю его слезы от того, как пьет мать. Саша – сестра, никогда не была добра к нему, поэтому надеяться он мог только на меня. А я в свою очередь сделаю все, чтобы забрать его с собой и уехать отсюда раз и навсегда, пусть даже отец выйдет на свободу. Ему нет дела до нас, но я избавлюсь от главного врага нашей семьи и вздохну спокойно… Только когда Киллер окажется за решеткой…
Я вздрогнула от открывающейся двери.
- Добрый вечер, Елизавета. Я Ваш врач, Анна Николаевна. Проведем пару анализов и сделаем решающие снимки, тогда я скажу точно, когда Вас выпишут.
Судя по всему медсестра выдала все, что говорила я. Занятно, однако…
Я стиснула зубы, проглотив едкое замечание. Кроме того, даже поблагодарила за спасение жизни.
- О, не стоит. Во время операции я была ассистенткой. Всю благодарность отставьте глав. врачу этой больницы и ее основателю. – Она сдержанно кивнула, поправив свои пепельные волосы.
И теперь я еще больше в недоумении смотрю на докторшу, а она словно читает по глазам:
- Андрей Дмитриевич, хоть и слишком занятой человек, но когда Вас привезли в клинику, он был одни из первых, кто встретил. Можно сказать, Вам повезло попасться ему на глаза. – С улыбкой проговорила Анна. – Разрыв стенки кишечника – сложная ситуация, от которой Вы могли умереть…
Девушка тут же поджала губы, поняв, что сказала лишнее. Тогда я перевела тему, пока она вводила мне лекарство в капельницу.
- Вы сказали мое имя… Знаете кто я? Связались с моими родителями? – Спросила тут же, рассматривая каждый сантиметр ее лица. Сейчас мне важно понять – водят ли меня за нос…
- Да… - стушевалась. А как глаза забегали. Чушь… - Ваши родители приедут на днях…