Он замедлил грузовик, когда въезжал в исторический район Шарлоттауна. Деревья, обнаженные зимой, выстроились вдоль широких улиц. Поразительные церкви, викторианская архитектура и обшитые вагонкой дома отражают его британское наследие, но он заметил, как сейчас преобладают модные кафе и современные магазины. В отличие от его последнего визита так давно. Отражает, подумал он, перемены времен, которые внезапно заставили его почувствовать себя старым.
Многие закусочные оставались открытыми, наслаждаясь оживленной работой по вечерам в пятницу. Он свернул с главного бульвара и миновал отель «Великий Георгий», где останавливался в 1980-х годах. Он заметил, что другой бульвар был назван Университетом, что должно было иметь большое значение, но его не интересовал колледж. Только у одного из его сотрудников, работающих неполный рабочий день, а Джейми Келли жил в Стратфорде, соседнем городке, сразу за рекой Хиллсборо.
Он проследовал по карте по длинному мосту, мимо темной полосы широкой воды, которая тянулась прямо, как шоссе. Затем он свернул на юг по двухполосной дороге и направился к указанному адресу. Он вел машину, как робот, его разум онемел, а тело автоматически реагировало на условия. В пасторальном районе, который он нашел, были более стильные викторианские дома на просторных лесных участках. Свет горел только в нескольких окнах. Адрес, который он искал, находился в конце переулка, на двухэтажной кирпичной площади с изогнутыми эркерами сверху и снизу. Он сориентировался и определил, что дом смотрит на восток, а река, может быть, в нескольких сотнях метров отстает к западу, сквозь деревья.
Он припарковал грузовик на улице и заметил, что в доме Келли на обоих этажах горели огни. Ни почтовый ящик, ни что-либо еще не опознали человека. Только номер дома. Он вышел из грузовика и схватил свой рюкзак, решив не оставлять его на улице без присмотра.
Он не знал, ждут ли его неприятности.
Но он был готов.
Малоун вобрал в себя каждую деталь пикапа, остановившегося перед домом Джейми Келли. Кассиопея села рядом с ним в машине, которая ждала их в местном аэропорту, когда приземлились их два французских истребителя. Эдвин Дэвис, верный своему слову, взял на себя все приготовления на земле. Их рейс немного задержали из-за погоды над Гренландией, но они все же прибыли за полчаса до того, как самолет Зорина пролетел над островом.
Канадские авиадиспетчеры, работающие с Королевской конной полицией, внимательно наблюдали за самолетом, отметив отклонение его траектории полета от Новой Шотландии до северного побережья острова Принца Эдуарда. Невозможно было сказать, прыгнул ли Зорин, но Малоун все время предполагал, что это будет его путь. Таким образом, меньше шансов на открытие, даже если ночной прыжок из быстро движущегося самолета потребует всех навыков подготовленного спецназом воина плюс немного удачи. Если прыжок каким-то образом убил Зорина, значит, на этом все кончено. В противном случае сюда бы прилетел бывший сотрудник КГБ.
Так и случилось.
«Это он», — сказал он Кассиопее, изучая Зорина в бинокль ночного видения, который ждал в машине, вместе с двумя «береттами» и запасными журналами.
Они припарковались на одной из подъездных дорожек вдоль длинной улицы, надеясь, что обитателей темного дома нет дома. Таким образом, они были просто еще одной незамеченной машиной, одной из нескольких на других подъездных путях, не вызывающей подозрений Зорина. Небольшая щель в открытом окне пропускала холодный воздух и защищала окна от запотевания.
«Что теперь?» спросила она.
Он соскользнул на сиденье, прислонившись головой к дверному косяку.
«Ждем.»
Зорин подошел к входной двери, светлой с обеих сторон от занавешенных габаритных огней. Крыльцо было украшено колоннами и перекрыто пристройкой, выступавшей из второго этажа, восемь окон с трех сторон над ним светились жженым янтарем изнутри. За дверью играли что-то похожее на оперу.
Он стучал достаточно громко, чтобы его было слышно.
Музыка притихла.
Он услышал скрежет подошв о твердый пол и звук вынимаемого засова. Человеку, который выглядывал сквозь прямоугольную полоску света между дверью и косяком, было лет шестидесятых, на подбородке красовалась короткая седая борода. В последний раз, когда он видел это лицо в конспиративной квартире с Андроповым, волосы были черными. Теперь он был тонким, серым и отступающим. На щеках была сплошная двухдневная щетина, а между двумя передними зубами все еще виднелась крошечная щель, как он помнил.