- Пап!
- Гейл, мне уже за девяносто. Уже и не помню, сколько, - усмехнулся старик и сделал еще один шаг к статуе.
- Может, домой уже? - девушка прекрасно понимала, как тяжело отцу, но и ответ знала заранее:
- Дай с другом поздороваться.
- Я тогда пойду к Словену и Барри.
Девушка отпустила руку отца, вернула на лицо улыбку и пошла к мужу и сыну. Старик медленно дошел до низкого постамента и тяжело положил на плечо человека из мрамора свободную ладонь. Переведя дыхание, он поднял голову и посмотрел в лицо человека из мрамора:
- Привет, дружище. Добрался. Не так бодро, как двадцать лет назад, но и не как в прошлый раз. Как ты тут? Не обижают?
Сердце старика начало биться быстрее и его дочь получила оповещение о состоянии отца на коммуникатор. Вздохнув, она оставила сына мужу и очень тихо подошла к статуе. Ее отец продолжал, все чаще и дольше делая паузы:
- Вот. Внука тебе...привез показать. Барри. Смышленный малый. Шебутной. Очень.
- Пап, - Гейл позвала старика, но он не слышал.
- Фитц уже...не смог...приехать. Умер, курилка. Совсем старик. И я. Да. Да...
К статуе подбежал ребенок, а следом за ним запыхавшийся Словен:
- Извините, Сэм, не удержал. Сейчас уйдем.
Старик улыбнулся и покачал головой.
- Деда, кто это? - Барри не забыл свой вопрос и вопросительно показывал пальцем на грустное лицо человека из мрамора. Глаза старика увлажнились, он пару раз глубоко вздохнул, набрался сил и, стараясь, чтобы голос не дрожал, ответил:
- Это человек, который очень любил птиц. Мой старый друг - Герхард Блок.
2
Старик внимательно смотрел на экран компьютера. Он знал все чертежи наизусть и мог бы нарисовать их с нуля. Шестьдесят один год он пытался разгадать загадку Герхарда, единственного скримера десятого поколения, что отошел от программы уничтожения органики, хотел лишь помогать людям и учиться у них быть новым витком эволюции. Шестьдесят один год Сэм изучал логические цепи дефектного скримера и сравнивал с подобными ему, но не находил изъянов.
Создание скримеров и им подобных машин было запрещено после инцидента на территории Российской Равнины. Сэм пытался убедить генерала Фитца создать ограниченную серию машин, чтобы воспроизвести дефект Герхарда, но раз за разом получал отказы. Он и сам понимал, что затея слишком рискована, однако тогда, в тридцать пять лет он обрел и потерял настоящего друга. Фитц лично давал распоряжения увековечить имя необычного скримера в монументах, названиях улиц и новых проектах по реконструкции. Но и он понимал, что всего этого мало - в тот день он увидел самоотверженность, что достойна легенд. Видимо поэтому он дал приказ тысячам инженеров отыскать в гигантском скопище металлолома на Российской Равнине останки Герхарда. И они нашли все части, вплоть до мельчайшей стальной крошки корпуса - на это ушло семь лет. Еще четыре года ушло на подробное описание деталей и два года на составление чертежей схем дефектного скримера. По окончанию проект получил максимальную степень секретности и закрыт. На деле же это было превышение всех должностных полномочий генерала - он отдал абсолютно все материалы Сэму и пообещал лично пристрелить солдата, если тот не найдет ответов. Тогда он еще не знал, что у Сэма с самого начала была копия всех параметров лично от Герхарда. Равно как и не знал, насколько Сэму был важен этот поступок.
Генерал Фитц умер двенадцать лет назад в девяностолетнем возрасте.
Старик потер правое колено, нахмурился и вернулся к началу чертежа эвристического боевого анализатора Герхарда. Шестьдесят один год без результатов. Любой бы уже сдался, но Сэм возвращался к началу снова и снова - он не верил, что ответа не существует.
- Так нельзя, Гер, нельзя, - прошептал старик и устало положил ладони на стол. Через минуту в комнату вбежала Гейл с коммуникатором в руках:
- Папа! Папа, что случилось?!
Старик перевел глаза от экрана на дочь:
- Ничего, все в порядке, - на последнем слове его голос предательски дрогнул.
- Анализатор показал, что у тебя очень быстро бьется сердце. Ты точно в порядке?
- Да, дорогая, - тихо, давя ком в горле, ответил Сэм, но сил держаться не хватило и он сказал: - Я не знаю ответа...
Впервые за шестьдесят один год Сэм зарыдал.
3
- Да, он сидел в кресле и уронил чашку, - Гейл опять промокнула платком глаза. Врач печатал, что говорила девушка, и время от времени кивал.
- Вы понимаете, что в девяносто шесть лет здоровье уже не то, что в тридцать?
- Простите, - в голосе Гейл появилась сталь: - Вы хотите издалека пойти к эвтаназии?