Гарвель накинул капюшон обратно на голову и пошел дальше. Завтра к нему вернется безумие, гвардейцы проснутся с похмельем, война Империума Человечества продолжится.
А через год все повторится...
Гвардейцы
Их набирали с разных планет, комиссары даже не запоминали имен. Их бросали туда, где была война, то есть всюду. Они шли в бой с лазганами и верой в Бога-Императора на устах. Они шли на смерть без счета и без шансов.
Редко кто видел больше пяти боев, пяти планет, пяти высадок. По традиции, что появилась многие годы назад, если гвардеец доходил до пятой высадки, он писал письмо Богу-Императору. Обычно писали все, что только приходило в голову: изливали боль, рассказывали об усталости, клялись в верности, просили уберечь. Даже видавшие ужасы Хаоса комиссары не вскрывали эти письма, чтобы проверить на ересь, а отправляли записки на Древнюю Терру. Конечно же все понимали, что Возлюбленный Всеми занят, держит свой самый долгий и страшный бой, но писали дальше. Очень редко после пятого боя возвращались бойцы, чаще всего с синдромом "взгляда на две тысячи ярдов".
Карл был одним из тех, кому довелось выйти живым из четырех битв. Он убивал огромных зеленокожих на трех планетах и был представлен к награде, но не успел ее получить - их полк вновь собрали по частям разбитых батальонов и отправили подавлять бунт на Императором забытой аграрной планете. Мятежники были разбиты и теперь Карл писал Богу-Императору. Он писал, как любит своих маму и папу с уже далекой планеты Хор-Ши-8, как верой и правдой оберегал клятвы верности Империуму Человечества, как погиб его товарищ Джейкоб в лавине яростных зеленых тварей, как хочется, чтобы Всеотец осветил и освятил путь людей.
Они никогда не были готовы к сирене, но всегда были готовы к бою. Они никогда не знали, против кого направят лазганы, но всегда были готовы отстаивать Империум. Они никогда не знали, где найдет их смерть, но всегда были готовы забрать с собой пару-тройку ублюдков, врагов Империума.
Карл впервые увидел космодесант Хаоса именно в пятый бой. Яростные кхорниты рвали гвардейцев топорами и голыми руками, не отступали под шквальным огнем и шли напролом через ряды людей, технику и наспех разбросанные мины. Лазганы не справлялись, но гвардейцы не отступали. Отступать было некуда даже комиссарам - их высадили на берег океана.
Даже раненые кхорниты были опасны. Карла схватил за левую руку космодесантник без ног. Рука хрустнула и перед глазами поплыла кровавая пелена, но гвардеец со всей силы ударил дулом лазгана кхорнита в глаз. Оружие вошло в голову и Карл нажал спусковой механизм. Лазер моментально вскипятил мозг космодесантника и он в последней агонии вырвал руку Карла из плеча.
Когда Карл очнулся, боль миллиардами спиц пронзала его тело. С трудом, отплевывая запекшуюся во рту кровь, гвардеец повернул голову. Тысячи трупов лежали на земле, среди них ходили гигантские космодесантники и отрубали головы. Кровь для Бога Крови, черепа для Трона Черепов. Дрожащей рукой Карл снял с трупа комиссара, что лежал в паре сантиметров правее, мельтабомбу. В последний раз посмотрев в небо, он прошептал последнюю просьбу Богу-Императору, чтобы он сохранил его родную планету. В последний раз Карл набрал воздух в легкие и хрипло закричал:
- Слабаки!
Поле проигранного боя озарилось последней вспышкой, унеся жизни последнего гвардейца на планете и трех космодесантников Хаоса.
Выжившая
Она сжимала в руке стальной крест "За храбрость. Рядовому №3017643201". Каждый раз, когда казалось, что больше нет сил, что все вокруг против нее, что сама судьба смеется, она сжимала этот крест и повторяла личный номер криговца.
История повторялась. В первые секунды после новостей на нее напала паническая атака, заставив прислониться к стене, сесть и обхватить колени руками. Тираниды в системе.
Память вырывала кусками воспоминания, которые она бережно хранила долгих тринадцать лет. Тогда ей было четыре года, но она запомнила дрожащие руки мамы, сильные руки криговца, крики гражданских в давке, окрики солдат из заграждения, запах пота и крови.
"3017643201", - вновь повторила девушка и сильнее сжала крест. Небо над городом стало багровым, первые биокапсулы падали на землю. Мегаполис охватывала паника.
Она помнила, как криговец снял противогаз. Его холодные голубые глаза, светлые волосы, обескровленные губы, которыми он так ласково прошептал, что отойдет и нужно немного подождать. Его длинные тонкие пальцы надели на нее противогаз, сильные руки укутали в шинель. Он приказал...нет, попросил одним словом: "Жди".