Губернатор был на всех инфопанелях, призывая дрожащим голосом не паниковать и сохранять спокойствие. С небес падали тираниды и, лавируя между ними, спускались "Валькирии". Значит, им всем врали, говоря, что прибывшие корабли Империума остаются на орбите лишь для дозаправки.
"3017643201", - мысленно отчеканила девушка и повесила крест на шею. Она носила эту награду на простой белой нитке, каждый день прося Всеми Возлюбленного Императора забрать рядового под номером 3017643201 к себе, подарить ему лучшую жизнь, чем была.
Тираниды сносили квартал за кварталом, пожирая людей, дома, деревья. Солдаты отчаянно пытались защитить корабли эвакуации. Ничего не изменилось за тринадцать лет - кораблей не хватало, губернатор занял целый эвакуатор, спасая картины и мебель, люди толпились вокруг последних грузовых стальных птиц.
Солдатам был отдан приказ оборонять губернатора и они отстреливали смельчаков, что пытались проскользнуть на трап. Она закрыла глаза, мысленно повторила номер и пошла на бойцов.
- Стоять! - окрикнул гвардеец, переведя лазган на ее грудь. Толпа гражданских смотрела, как она сжала висевший на шее крест, открыла глаза и громко закричала:
- Рядовой номер три ноль один семь шесть четыре три два ноль один годы назад спас ребенка! Вы сейчас убиваете детей! Убиваете людей! Убиваете...
Лазган осек ее речь, испарив пальцы с крестом за храбрость и прошив грудь насквозь.
Во мрачном мире далекого будущего есть только война.
Фулгрим
Крик нарастал с каждой секундой, пуская рябь по пространству варпа и заставляя вздрагивать демонов.
- Не может быть, - уверенно сказала физическая оболочка фаворита Слаанеш: - Эта тюрьма вечна для тебя, глупенький мальчик.
Однако, тело наложило на свою поверхность новые печати защиты. Прошло больше десяти тысяч лет с последней попытки примарха вырваться на свободу и примерно столько же, как на него перестали обращать внимание.
Что-то пошло не так. Крик заставлял тело дрожать и верные спутники фаворита Слаанеш отступали от своего хозяина, ощущая...страх.
Фулгрим всегда отличался стремлением доводить любое начинание до идеала и до конца. Десять тысяч лет он томился в темнице тела демон-принца, но ни на секунду не забывал о своей цели. Отец надеется, Отец ждет.
Демон-принц Фулгрим не ожидал сопротивления и не был готов к тому, что примарх решится пойти в последний бой. Фаворит Слаанеш засмеялся и выбросил из себя тело сына Императора на землю. Со стороны могло показаться, что предстоит казнь строптивого пленника, но лишь один демон-принц знал, что все пошло не так - примарх непостижимым образом разорвал нутро темницы и сам выбрался на волю.
Светловолосый мужчина упер кулак в землю, исподлобья посмотрел на многорукого демона и оскалился:
- За...Императора...за...Мануса...
Примарх встал и осмотрелся. Истваан-5. Ярость захлестнула его сознание ровно на мгновение, сменившись тоской. Здесь он убил своего брата.
- Ирония, сынок, - демон-принц пытался восстановить тело, но сила варпа не справлялась.
- Одна тысяча семьсот тридцать шесть уязвимостей в твоем теле, - хрипло заговорил Фулгрим, медленно обходя по кругу демона: - Ни одна не критична для внешнего функционирования, но каждая седьмая несет в себе печать Слаанеш и отвечает за твою силу, мерзкий ксенос. Двести сорок восемь точек. Я искал их шесть тысяч лет. Еще три тысячи лет я пытался понять, как их сломать. Семьсот лет я это делал. Помнишь последние четыре столетия? Даров стало меньше ведь?
Демон-принц пытался поворачивать голову на примарха, но тело отказывалось подчиняться. Мышцы словно стянуло невидимыми цепями, а кости внезапно стали тяжелее планеты.
- Я изучал тебя изнутри, животное, - голос Фулгрима стал предательски ласковым: - Твои мышцы сложнее моих, но и их структуру я смог познать на три тысячи двести восемьдесят третий год заточения. Твой генокод, тварь, проще, чем у зеленокожих.
Фулгрим встал сбоку от застывшего демон-принца и наклонился вплотную к уху:
- А теперь, мой сладкий, - шепот примарха отдавал безумием: - Теперь мы можем обсудить, что в МОЕМ понимании "наслаждение".
***
Фулгрим убил каждого приспешника Слаанеш на Истваан-5 и вернулся к живой статуе.
- Скучал, ксенос? И не говори, что ты не относишься к этому понятию. Раз тебя можно убить и ты отличаешься от нас, значит ты и есть грязное животное. Сложно говорить? Понимаю. Мне тоже было трудно.