Девять.
Теоремы имели доказательства, аксиомы подтверждали друг друга, стирая ошибочные суждения и недочеты единиц общими познаниями.
Десять.
Когда-то родился человек и когда-то умер другой. Цикл жизни продолжался ради информации и знаний для меня, для нас, для существования сущего.
Одиннадцать.
Где-то умер я и где-то рождаюсь я, чтобы вернуться сюда, во Знание.
Двенадцать.
Осколок сознания зацепился за усталый голос акушера:
- Здоровяк родился. Привет, малыш.
Таверна 404
Обойдя припаркованный "Тысячелетний Сокол", Вечная нерешительно остановилась возле дверей небольшого здания с завешенными разноцветными шторами окнами. Она много слышала про эту таверну от Императора, но представляла ее где-то в сорок тысяч раз больше. Отбросив сомнения, она вошла внутрь.
"Видимо, пространственно-временной сдвиг", - подумала Лорел, увидев, что внутри было гигантское пространство, что не просматривалось до горизонта и было забито столами, за которыми сидели разномастные личности. От барной стойки ей помахал рукой мужчина в противогазе и девушка стала пробираться к нему. Возле перевернутого стола даркмех отбивался от то появлявшейся, то исчезавшей малалитки с набором художника в руках и от странной девушки в маске и с тентаклями. Здраво рассудив, что лучше не вмешиваться, Лорел пошла дальше, стараясь игнорировать крики механикума про двадцатитонного робота и установленный без наркоза протез.
- Аккуратнее, цыпа, - раздался хриплый голос, когда девушка случайно наступила кому-то на ногу. Этот кто-то оказался Мортарионом, что сидел в обнимку с каджитом и потягивал из пивной кружки Б52. На мгновение внутри зажглось чувство мести, но тут же прошло, уступив какому-то теплому, ламповому умиротворению:
- Прошу прощения.
- Ой, да не обращай на этого тошнотика внимания, - хлопнул Вечную по плечу проходивший мимо сталкер с тремя бутылками водки. Лорел хотела что-то ответить, но сталкер уже сел за стол к ведьмаку Геральту и парню с аграрной планеты, на лацкане пиджака которого был вышит стилизованный перец.
- Милая, если ты к бару, захвати мне "Секс на Пляже", - окликнуло ее Слаанеш, не дождалось ответа и переключило внимание на девочку, отстраненно кушавшую овсянку в углу стола.
Лорел дошла до барной стойки, втиснулась между полутораметровым апельсином и парнем с автоматом для эйрсофта. Парень недовольно подвинулся и продолжил доказывать женщине в окружении волосатых парней что-то про букву "Л".
- Как добралась? - прошелестел голос из-под противогаза.
- Спасибо, комиссар, долго, нудно, но прибыла. А где Император?
- Вон, веселится, - мужчина указал пальцем в сторону импровизированной сцены, где пели караоке про Эйзенхорна Император, гигантское лимонное дерево и автор песни. Как раз на автора недобро и посматривал демонхост Эйзерхорна.
- Весело тут у вас, - улыбнулась Лорел.
- Это ты еще на вечерний почёс не попадала. А для новичков у меня только один вопрос. Что налить?
This War of Them
- А вот тут мы в прошлую войну еще молодые были, - старик показывал потрепанные фото: - Не думал, что на старости лет еще одну застанем.
Казалось, старик рад, что к ним кто-то зашел, что живые люди еще где-то по-соседству есть. А я всего-то обшаривал все в округе, чтобы найти хоть какие-нибудь таблетки от жара, еду и что-нибудь, что сошло бы за оружие. Уже четыре утра и надо возвращаться. У дочери жар, а Клайд не спал двое суток. Брат, конечно, племянницу не бросит, но и ему отдохнуть надо. Черт его знает, сколько это затишье продлится.
Радиоточка все чаще молчит, хотя нормально так, бодренько говорил партизан-диджей, что скоро всех агрессоров выгоним. Выгнали. Правда они вернулись и превратили город в руины. Ушли куда-то дальше, но гарнизон все равно остался "поддерживать мир". А уж эти мрази поддерживали, как могли - после комендантского часа отстреливали любого, кто пытался выживать. Это только в кино все красиво и чисто. В жизни трупы гниют на улице, пока не начнут кому-нибудь мешать. В первые дни оккупации тела раскладывали в две группы - мертвые и раненые. По сути, разница была небольшая - раненых спасать было некому, сюда Красный Крест не доезжал, поэтому разложенные рядами раненые чуть позже сбрасывались в груду трупов.
Больше ждать было нельзя. Разбитые, но ещё на ходу, часы показывали, что через сорок минут поедет предрассветный патруль. Мне нужно вернуться до утра.