День 263.
Хозяйку тюрьмы зовут Мама - она сама так сказала. Тянулся к ее шее, чтобы придушить, но она слишком сильная - прислонила к отросткам на грудине, откуда пошла еда. Сволочи продолжают эксперимент. Хотя вкусно...
День 264.
Сложно сосредоточиться. Что-то не так. Я дышу кислородом и он отравляет меня, мои мысли. Иногда даже трудно вспомнить, с чего все начиналось. Нет, уроды, моя месть свершится. За Неонат! За братьев! За...снова кормит. Эта Мама подозрительно добра ко мне. Может, она - наш агент?
День 265.
Пришел гигант с именем Папа. Колючий. Взял на руки. Сильный. С ним будет сложно справиться.
День 266.
Говорят шепотом, пока я спал повесили над головой боевую туррель. Она звенит и шевелится. Думаю, не надо провоцировать - лежу спокойно.
День 267.
Сложно думать. Штука над головой такая...такая...желтая...
День 268.
Мама. Еда. Тепло.
День 269.
Отмена миссии.
Верни им Небо
Опаленные крылья подрагивали за спиной от усталости. Больше Пётр не мог летать, но это уже и не требовалось. Вражеские лучники сбивали любого, кто хоть на метр возносился над полем битвы.
- Щиты! - взревел архангел Илларион и все, как один, подняли руки на уровень голов. Из локтей ангелов струился свет, превращаясь в твердое и надежное укрытие в форме щитов. Через секунду пришла первая волна стрел, заставив дрогнуть уставших воинов под защитой. Пётр первым убрал щит и взмахом меча рассек четвероногое порождение Тьмы надвое. Тело не успело упасть, как превратилось в бесплотную тень, что уползла прочь. Рядом упал Сергий - славного бойца пронзило копьем насквозь. Тела братьев не исчезали, не возвращали в себя жизнь, как это позволяли себе враги.
Увидев вновь потемневшее небо, Пётр укрыл себя щитом за мгновение до нового крика Иллариона:
- Щиты!
Не все успели защитить себя и стрелы со свистом обрушились на строй ангелов. Илларион пал, сраженный стрелой в горло.
Псы почуяли кровь и ринулись в бой с новой силой, давя количеством, раздирая атаками с незащищенных боков, плюясь огнем на уставших ангелов. Пётр рубил мечом во все стороны, но и его вскоре поглотила орда исчадий Тьмы, попросту сжав со всех сторон.
Последний ангел пал в сотую ночь боя. Тьма отступила, в очередной раз празднуя нечестивую победу.
Пётр открыл глаза и пошевелил пальцами на руках. Боль медленно уходила из тела вместе с усталостью, раны затягивались, а сердце вновь начинало биться в спокойном ритме. Он встал и помог подняться ожившему Сергию. Молча ангелы подбирали стрелы, обломки мечей и знамена, никто не произносил ни единого слова.
Илларион жестом попросил Илию о помощи и тот вытащил стрелу из горла архангела, после чего положил ее к себе в колчан. Андрий встряхнул пыльное знамя и повесил его на чудом уцелевшее древко. Михаил, чей бой с Тьмой был первым, без конца ощупывал отростки на спине, некогда бывшие прекрасными белыми крыльями. Он и нарушил молчание:
- Но как же...как же так? Почему Хозяин оживил, но не дал крылья? Илларион? Пётр? Андрий? Ну что вы молчите?
Пётр сел на камень, опустил голову:
- Хозяин Света и Любви ничто не делает зря.
Илларион подобрал уцелевший меч и добавил, закрыв глаза:
- И мы не вправе требовать вернуть их назад. Он вернет их лишь в знак прощения.
Ангелы подходили к камню, на котором сидел Пётр, поправляя ремни с ножнами и закрепляя колчаны. Тяжело вздохнув, Сергий спросил:
- Пора?
Пётр провел ладонями по лицу, резко встал:
- Пора. Илларион, командуй.
Архангел Илларион открыл глаза - в них было столько храбрости и отчаяния, что смертный не смог бы выдержать взгляд:
- Падшие! - голос старого архангела был подобен грому: - Мечи к бою!
Все, как один, подняли мечи, даже Михаил, еще не понимавший, что происходит, подчинился.
- Падшие! В атаку!
Со всех сторон вновь полезли тени, превращаясь в чудовищные порождения из плоти и крови. Вновь началась битва, что не оканчивалась многие тысячи лет. И вновь Хозяин Света и Любви вернул своим воинам крылья, что затрепетали за спиной каждого падшего ангела, что во искупление обречены воевать и всегда проигрывать.
Фотография
Ракеты были запущены и ничто не было способно остановить надвигавшийся апокалипсис, закат человечества. Мы не успевали ни в одно укрытие, но и не торопились - вряд ли что-то уцелеет после этой безумной и бессмысленной волны огня, что готова обрушиться на города.