Перед Господом моим я повторяю этот символ веры моей. Мой Норильск и я - мы защитники своей страны. Мы не боимся наших врагов. Мы - защитники моей жизни. Да будет так до тех пор, пока Россия не победит и не останется больше врагов, и не останется врагов и не установится диктатура холода на Земле!
Самое тупое, что могли сделать враги, было озвучено сержантом:
- Газовая атака!
На позиции русских опускаются снаряды, распыляя желтоватый газ. Спустя минуту окопы покрыты жутким туманом и тишиной. Морпехи в противогазах наступают на очищенные позиции. Один из штурмовиков прыгает в окоп, но его оружие выбивают, а руки заламывают. В окуляры его противогаза смотрит насмешливый взгляд.
- Я из Норильска. Химическое оружие делает меня только сильнее.
И плюет ледяной стрелой в лицо морпеху, прошивая мозг того насквозь.
Что ж, атака захлебнулась и было решено прибегнуть к оружию последнего шанса - криобомба, последняя разработка ученых, что совершает невозможное - в радиусе пяти километров понижает температуру до абсолютного нуля.
Как только температура стала приемлемой для повторной атаки, морпехи в термодоспехах пошли во вражеские окопы. Назад вернулся лишь один, чтобы поведать командирам:
- Они...они были пьяны...они думали, что это Новый Год или Рождество...они, мать их, Джонни, они из Норильска!
А в окопе, сидя в сугробе, сидел Иван и гладил своего ручного холодостойкого таракана, ухмыляясь чему-то своему и напевая песню Олега Митяева.
2067 год
Швеция. Стокгольм. Площадь Сергельсторг.
- Думаешь, кто-то вспомнит это варварство? - молодо выглядящая женщина вновь скептически оценила фотографию на инфопланшете.
- Да вряд ли, конечно, но почему бы и не оставить в назидание потомкам? - вопросом на вопрос ответил мужчина с хитрой улыбкой: - Остался же в Люцерне памятник Швейцарской гвардии, а ведь уже никто и не помнит историю "Умирающего Льва".
- Ну, загнул, конечно. Там герои были.
- Ну тут тоже своеобразные герои.
- Твоя правда.
Женщина подняла голову и посмотрела на собравшихся вокруг накрытой тканью статуи. Глубоко вдохнув, она широко улыбнулась и пошла к стойке с микрофоном. Ее выход сопровождали аплодисменты - каждый знал эту женщину, что уже пятьдесят лет занимается развитием компании. Качество продукции выросло в разы и женщине навскидку давали около тридцати лет - мало кто знал, что через два года ей исполнится ровно восемьдесят...
- Добрый день, уважаемые жители Стокгольма. Сегодня, в честь векового юбилея нашей компании, мы открываем памятник. Мы долго изучали историю и решили, что памятник должен сочетать в себе и стремление вперед, и ошибки прошлого, на которых каждый из нас учился, и самоиронию, без которой мы бы все давно ушли в политику.
Публика засмеялась и стала аплодировать вновь, женщина дождалась относительной тишины и продолжила:
- А помочь в открытии я приглашаю своего мужа, что своим скепсисом много лет назад заставил меня идти вперед и ни на секунду не останавливаться.
Мужчина покачал головой, заулыбался и подошел к женщине. Парадокс, но на мужчин продукция компании действовала чуть ли не лучше, чем на женщин, и ему тоже вряд ли бы кто дал семьдесят семь лет - те же тридцать максимум. Сказав короткое "спасибо" в микрофон, мужчина подошел к статуи и потянул за ткань. Щелчки фотоаппаратуры теперь стали соревноваться по звуку с аплодисментами и криками, мужчина и женщина переглянулись и обнялись - эффект удался.
Мраморная статуя представляла из себя женщину с тяжелым рюкзаком за спиной. Одной рукой женщина вытирала пот со лба, другой протягивала невидимому собеседнику журнал. На пьедестале статуи была прикреплена бронзовая табличка с выгравированным на ней ироничным названием: "Потри страницу и понюхай".
Дневник Нового Года
Когда идешь по алкогольному ряду, умирающему от бешенства, мимо людей-тараканов, ищущих Мартини и Советское шампанское... Ты чувствуешь себя нормально?
42-ой стеллаж, скидки на всех продуктах, во всех рядах суета. Предложили дегустацию сыра, дегустацию колбасы, но не дегустацию коньяка. Дегустация коньяка перед Новым Годом — как кола в зелёной стеклянной бутылке. Снята с производства.
Нет времени на друзей, лишь список продуктов для оливье. Значит, так с нами бывает? Жизнь, полная суеты, суетой и заканчивается. Растоптанный под тележкой бабы с продуктами понимал: люди — дикари по своей природе, как бы мы ни старались это скрыть или приукрасить. Растоптанный видел истинное лицо общества и предпочёл быть пародией на него, анекдотом. Был такой анекдот: человек приходит к врачу. У него предновогодняя депрессия. Говорит, жизнь жестока и несправедлива. Говорит, он один-одинешенек в этом ужасном и мрачном празднике, где первое января вечно скрыто в конфети и салатах. Врач говорит: “Вот что вам поможет. Делаете ведро оливье. Скушайте пару тарелок, запейте шампанским, это должно вас взбодрить". Человек взрывается рыданиями: “Доктор, я не могу больше жрать оливье!". Хороший анекдот. Всем смеяться. Барабанная дробь. Занавес.