- Уроды ебаные, - прошипел Мигель, отползая к стене. Пуля попала в плечо, жизненно важных органов не задела - Намтар знал свое дело и попал, куда хотел.
- Твой выход, больной, - куда-то за дверь сказал Ярик и тихо добавил: - Я того маму рот ебал на это смотреть.
Ярик вышел, вместо него вошел парень в разбитых очках, которые были склеены изолентой. Нефед заулыбался еще шире:
- А я, пожалуй, останусь. Мне тут пальцы обещали отрезать и ломать.
- Восхитительно. Тогда с них и начнем.
Очкарик игриво подмигнул Мигелю.
Бог Бога
Дерек умирал с улыбкой. Вокруг него собралась вся община, ближние и дальние родственники. Легкий налет грусти не мешал улыбкам, ведь смерть - последняя загадка жизни, а в своих исследованиях Дерек раскрыл множество тайн мироздания.
- Я ухожу с улыбкой, друзья, - таковы были последние слова мужчина на смертном одре.
Не было ни туннеля, ни света, ни облаков, ни котлов с кипящим маслом. Дерек проснулся на кушетке, как стояла у него в старом кабинете. За столом сидел седой старец и внимательно читал газету.
- Доброе время, - старик отложил газету: - Ты хотел меня видеть, Дерек.
- Я умер?
- Да, конечно.
- Ты - Бог?
- Да.
Дерек встал и осмотрелся. Как будто оказался в кабинете психолога из типичных представлений визуализации в кинематографе. Стеллажи с книгами, стилизованный под старину глобус, теплый искусственный свет.
- Это рай?
- Как хочешь, Дерек. Ты хорошо жизнь прожил? Достойно?
- Думаю, да, но судить же тебе.
- Почему? - удивился старик и улыбнулся.
- Но ты же Бог...
- Но и ты тоже.
Дерек сел на кушетку и нашел в себе силы только глупо моргать. Судя по всему, Бог видел это не в первый раз, поэтому дал время человеку вернуть самообладание.
- В смысле? - конечно же у Дерека было много других вариантов этого вопроса, но умнее ничего не пришло в голову.
- Никогда не задумывался, что ты - Бог своего Бога?
- Не понимаю...
- Вот и я не понимал, когда появился. Удивительно, но для каждого из вновь прибывающих я разный. Для кого-то седовласый старик, для кого-то черный куб, кому-то одноглазый Всеотец. А для кого-то пустота. Вы придумываете меня и в благодарность получаете то, что хотите после смерти. Хочешь реинкарнацию? Пожалуйста. Хочешь прожить все жизни во всех временах и быть всем для себя? Легко. Хочешь в иной мир? Прошу, вон дверь. Но создает меня каждый для себя.
- Но ведь сейчас, пока мы говорим, там...на Земле...умерли или погибли еще люди...
- Да. И я сейчас с ними тоже. Пойми, я для каждого существую лично. Я - твой Бог. У твоего сына есть тоже я, но буду иметь твой лик, потому что он тебя до конца дней своих будет обожествлять. Не удивляйся, ты был достойным человеком.
- И я могу выбрать даже возвращение к жизни с бессмертием?
- Конечно. Но это будет лишь твоя реальность. Первичная Земля будет жить так, как жила изначально. Кстати, без меня. И уже без тебя. Так что же ты хочешь, Бог своего Бога?
Семя доброты
- Эвакуация невозможна, - хрипела рация: - Приказ отступать. Подтвердите понимание.
Роб посмотрел на Гейба. Тот в сердцах пнул ногой пустой ящик из-под гранат, отстегнул магазин и грязно выругался. Патронов в обрез.
- Нам их бросить? - не нажимая кнопку связи спросил Роб. Гейб молча кивнул, не увидел понимания в глазах напарника, еще раз знатно выругался:
- Все поляжем. Марш-бросок невозможен для большей части гражданских. Мы сами-то со снарягой успеем впритык.
- Здесь полторы сотни женщин и детей, пара десятков мужчин и стариков.
- Роб, я переведу на понятный тебе язык. Ты же изучал русский язык? Так вот, нам всем пи...
Взрыв прервал фразу Гейба - начала работать вражеская артиллерия. Вот уж кому было плевать на "допустимые потери" в виде гражданских, так это вражеской стороне. Они не отличались гуманизмом, потому что не видели в человеческой расе разумных представителей.
- ...аные железяки! - услышал после противного писка в ушах Роб стон напарника. Гейб пытался встать, с земли, но не получалось. Уже и не получится - ноги посекло осколками, из живота вываливались внутренности.
- Подтвердите понимание, - через помехи ревела чудом уцелевшая рация.
Роб осмотрелся. Это была четко спланированная атака роботов - они не били по укреплениям, где уже не осталось военных. Они уничтожали гражданских, которых все равно не было шансов спасти. Все выстрелы артиллерии легли на двести сорок одного мирного жителя, убив каждого из них. Долетевшие осколки были как раз "допустимой потерей".