Стогов И. Ю.
150 дней в Петербурге
Эксклюзивное откровение со страниц главной городской газеты
Дорогие читатели!
Эта книга подготовлена в Издательском доме "С.-Петербургские ведомости" на основе публикаций в старейшей российской и главной городской газете "Санкт-Петербургские ведомости".
В 2018 году газете исполняется 290 лет; к этому событию приурочено издание книг, объединяющих наиболее интересные публикации новейшего времени на её страницах. Подписывайтесь на главную городскую газету "Санкт-Петербургские ведомости".
Короткое пояснение от автора
Я пишу для «Санкт-Петербургских ведомостей» совсем недавно. Если посчитать, то получается, что всего чуть больше ста пятидесяти дней. За это время в газете вышло приблизительно три десятка материалов, подписанных моей фамилией. Разных: репортажей, рецензий, эссе, интервью.
Каждый раз, включая компьютер, я хотел сказать о своем городе хоть что-то, чего о нем еще не говорили. О городе, и о времени, которое город переживает, ведь именно в этом и состоит суть работы журналиста: по возможности честно говорить о месте и времени, в которых мы живем. И каждый раз, сдавая материалы, которые вы прочтете, я не мог поверить, что именно мне выпала честь и счастье писать в газете об этом городе… таком важном, и по-прежнему таком удивительном.
За сто пятьдесят дней в «Санкт-Петербургские ведомости» я сдал приблизительно тридцать материалов. Ниже помещены они все.
Как я был мигрантом
Первые соседи стали просыпаться в полшестого утра. Ехать им предстояло куда-то за город, поэтому выезжать нужно было совсем затемно. Мужчины заскрипели койками, загрохотали тяжелой обувью, кто-то попробовал заварить чайку на дорожку, но русский водитель торопил: «Какой чай? Поехали, поехали уже!».
После того, как за ними закрылась дверь, я все-таки успел еще немного подремать, но в семь собираться стала вторая команда. Эти шумели уже так, что проснуться пришлось окончательно. Я взял зубную щетку и побрел в общую ванную умываться. Очередь в ванной была небольшая, всего человек десять. Начинался день, который мне предстояло провести совсем не так, как предыдущие.
Я родился в доме, стоящем на набережной Невы, ходил в школу, выстроенную на месте, где когда-то стоял дворец царевича Алексея, и дальше большая часть моей биографии прошла в тесном петербургском центре. Пару раз я пробовал жить в Москве и один раз – в Таиланде. Но по большому счету нигде и никогда я не чувствовал себя приезжим. Даже и представить не мог, что на самом деле значит, быть нежеланным чужаком. А вот на прошлой неделе решил попробовать.
Официальной статистики насчет того, сколько именно трудовых мигрантов живет в моем городе, не существует. Цифры различаются на несколько порядков, но любой понимает, что таких людей очень много. При этом, вряд ли кто-то из петербуржцев действительно представляет условия, в которых они живут. Где спят? Чем питаются? И питаются ли вообще? Собрав рюкзак и поцеловав на прощание жену, один день своей жизни я решил провести, как всамделишный мигрант.
Начать я решил с места для ночлега. Краткий мониторинг позволил выяснить, что цены на койку колеблются в диапазоне 130–250 рублей за ночь. Интереса ради я заглянул в пару таких общежитий: неподалеку от улицы Марата и на Васильевском. Двухъярусные деревянные кровати, общая кухня с несколькими плитами, окна плотно занавешены, в целом довольно чисто. Первое, о чем предупреждают охранники: у них тут строжайший сухой закон. За попытку проноса алкоголя внутрь – пендаль и безоговорочное изгнание.
Остановиться я решил в третьем из осмотренных общежитий: громадной расселенной коммуналке рядом с Литейным. В помещении было минимум семь огромных комнат, два туалета и общая ванная. Равнодушный охранник позвонил кому-то по телефону, сказал, что администратор подъедет позже, а пока я могу занимать любую свободную постель.
Документов у меня никто так и не спросил. Инструктаж был зачитан заученной скороговоркой. Если я заплачу за месяц вперед, то смогу получить небольшую скидку. Постельное белье меняется раз в две недели. На кухне не свинячить, за собой убирать, а не то заставят мыть пол во всей парадной. Громко слушать музыку на телефоне после десяти запрещено. Все ясно?
Я кивнул. Сутки мигрантской жизни начались.
Последняя группа рабочих уехала поздно, уже около десяти. После этого во всем общежитии осталось лишь двое неразговорчивых среднеазиатских мужчин, да молодой белорус, который накануне повредил на стройке колено и сегодня решил взять выходной. Несколько раз подряд стрельнув у меня сигарету, под конец парень просто сел ко мне на кровать и долго рассказывал, что в Петербурге работать плохо. А хорошо работать было в прошлом году в Польше. Потому что хозяин там сразу оставил им на бригаду полсвиньи и напитки, а сам уехал, так что уже часов с двух можно было пойти на рыбалку, а рыбалка в Польше просто отличная.