Выселяемые грузятся в вагоны по семьям, дробить семьи не разрешается (за исключением глав семей, подлежащих аресту). Надо рассчитать таким образом, чтобы было до 25 человек на вагон.
После того, как вагон заполнен необходимым количеством семей, он закрывается.
После приема и посадки людей в эшелон, начальник эшелона несет ответственность за всех переданных ему людей и доставку их к месту назначения.
Старший опергруппы после передачи выселяемых, заполняет рапорт о проведенной им операции на имя начальника уездной оперативной тройки, в котором кратко указывается фамилия выселяемого, обнаружено ли оружие и контрреволюционная литература, а также как происходила операция.
После посадки в эшелон выселяемых и сдачи рапортов о результатах проведенной операции, участники опергруппы считаются свободными и действуют по указанию начальника уездного отдела НКГБ.
Заместитель Народного Комиссара
Государственной Безопасности Союза ССР
Комиссар Государственной безопасности 3 ранга
СЕРОВ
Послесловие
Жизнь прожить — не поле перейти. Мои родители очень любили эту русскую пословицу и много раз повторяли ее в течение тех шестнадцати лет, которые они провели в сибирской ссылке и, конечно, потом, когда они вспоминали эти годы, уже находясь в своем датском благополучии. А поле не всем удается выбирать самим, так как это получилось с моими родителями и многими миллионами других людей, которые попали в жернова дьявольской сталинской мельницы.
Как пылинки, как крупинки песка в огромном океане истории, они кружились, обреченные на бесправие и произвол в чужом мире, на узенькой полоске между жизнью и смертью. Это кружение, этот микрокосмос отражают тот страшный безжалостный век, который унес столько бесценных жизней и покалечил еще больше судеб.
В случае моих родителей два самых крупных преступника двадцатого века сыграли центральную роль, обманув друг друга. Гитлер обманул Сталина, напав на Советский Союз, а Сталин обманул Гитлера, сослав тысячи еврейских семей из Прибалтики до прихода гитлеровских войск. Если бы мои родители не были отправлены в сибирскую ссылку, они наверняка погибли бы как большинство литовских евреев.
Моим родителям очень повезло — они выжили и вернулись в Данию не сломленными. В сталинском ГУЛАГе и его закоулках шансов выжить все-таки было больше, чем в гитлеровских концлагерях. Они не попали в самые жестокие зоны ГУЛАГа, но были пленниками зоны в пределах пяти километров. Как у всех жителей этой зоны, их человеческое достоинство и индивидуальность угнетались и ломались маленькими и злыми людьми, служившими тоталитарному режиму, сталинским палачам.
Их судьба — это только одна песчинка в истории века, но их спасение стало главным событием в их и моей жизни. Я им беспредельно благодарен за то, что они написали эту книгу и сохранили ту частицу истории, которая отражается в их судьбе. А в этой частице, как в зеркале, отражаются жизни миллионов других неизвестных людей — жертв сталинского террора. Если можно было бы зажечь вечные огни на их могилах, то вся территория сталинского террора превратилась бы в океан огня.
К счастью, моим родителям удалось увидеть новую, свободную Россию. До того, как они ушли из жизни в 1998 и 1999 годах, они следили за всеми событиями и радовались и переживали издалека вместе с Россией. Несмотря на то, что они пережили, они никогда не отождествляли коммунистическую систему и сталинский террор с народом. Без всякой горечи они все годы с любовью и благодарностью вспоминали тех многих людей, которые им помогали, жертвуя своими последними средствами и часто рискуя жизнью и своим благополучием.
Я уверен, что если бы эта книга на русском языке вышла при жизни моих родителей, они захотели бы посвятить ее всем тем, кто прошел эти испытания вместе с ними, и всем тем добрым людям, которые им помогали.
Я надеюсь, что эта книга найдет свое место и внесет свой скромный вклад, помогая понять наше время, что было, и что еще может быть. Для любой страны, для любого народа и для любой семьи очень важно понять, что возвращаться в прошлое никому не надо, а смотреть назад и стараться понять — это обязательно для всех. Покаяние и очищение — это самое малое, что мы должны сделать перед памятью жертв, как залог, что подобное не повторится никогда. Забвение — это преступление. Пусть книга моих родителей станет еще одним маленьким огоньком вечной памяти тем, кто перешел это поле, и всем тем, кто на нем остался.
Самуэль Рохлин
Иллюстрации
