Тут Сандра горячо попрощалась со своим собеседником и, покачав головой, сказала:
— Табак его знает, где его носило все это время! А как он любит круассаны с фисташками из Бронте!
Я достала из кармана печенье и откусила, роняя песочные крошки к великому птичьему удовольствию. Пернатые тут же налетели, а самые наглые сели на плечи и руки, претендуя на свою долю лакомства. Я засмеялась, бросила им печенье, и, отряхнув ладони, догнала бабушку.
— Ты так легко отдаешь то, что любишь? — возмутилась она.
Я пожала плечами: к чему этот ее странный вопрос? И тут же поинтересовалась:
— Бабушка, ты ведь из-за любви сюда сбежала?
— Табак с тобой! — уклонилась она от ответа, но я заметила на ее лице тень беспокойства.
Мы свернули за угол и, пройдя еще несколько метров, оказались перед вывеской.
— А вот и “Фа-соль”, — обрадовалась я.
— Она самая. Я влюбилась в это романтическое место, представив, во что могла бы его превратить.
Мы вошли, и от запахов ванили, корицы и гвоздики у меня потекли слюнки. Внутри было еще светлее из-за бежевых стен, чисто-белой мебели, огромных подносов с шуршащим безе и зефиром, воздушными бантами на фиолетовых коробках. Стену напротив украшали красно-желтые и розовые цепи из карамели в прозрачных фантиках. Холодильную витрину занимали торты с белоснежной глазурью, между которыми пестрели пирожные с разноцветными фруктами, печенья с шоколадом всех мастей.
— Ну, как тебе?
Сандра уже переоделась и на ней были белые чепец и фартук. Меня переполняли эмоции так, что я обняла ее:
— Обалдеть, ба! Это просто кондитерский рай! А ты … словно зефирная королева!
Бабушка очень хорошо вписывалась в кондитерскую, и тут до меня дошло: это было именно то место, в которое она очень органично инкрустирована, словно драгоценный камень в золотое кольцо.
Сандра вынесла из кухни подносы и принялась их аккуратно раскладывать на витрине:
— Моя Беата взяла выходной. Будем как-то сами справляться. У меня ведь теперь новая молоденькая помощница. Могу я на нее рассчитывать?
Я заулыбалась, подумав о том, что жизнь довольно странно устроена: иногда мечтаешь, мечтаешь, оно не исполняется, а порой приходит то, о чем даже не думал - не гадал.
Когда мы закончили раскладывать пирожные, в магазин начали заходить люди. Я мало что понимала, говорила еще меньше, но бабушка первое время вполголоса синхронно переводила:
— Это синьор Марио. Поздоровайся с ним.
— Буонджорно! Добрый день! — это слово я репетировала раз по пятьдесят в день и, похоже, итальянцы меня понимали, благодушно улыбались и отвечали тем же.
— Это синьора Роза.
— Буонджорно!
— Сальве, Сандра. Коме ва? Белла суа филья!
Я шевелила губами, повторяя вслед за сухоньким старичком с видом академика эти слова. Похоже, он назвал меня бабушкиной дочкой. Смешной!
—Миа нипоте.
— Карина! Тутта лей.
Как мне рассказывала бабушка, я в точности повторяла то, с чего начался и ее новый этап жизни. Днем я помогала ей в кондитерской, который в тайне ото всех называла “зефирный рай”, а вечерами учила итальянский и слушала рассказы Сандры о том, как она училась жить по-итальянски.
— Бабушка, я никогда не научусь говорить на их языке!
— Потому, что ты слишком комплексуешь! Это ведь нормально. Дети тоже не сразу начинают разговаривать, делают много ошибок, падают, снова поднимаются. Это не должно тормозить твое желание общаться.
— Это ужасно! Я никогда не смогу говорить как ты! Ты будешь меня стыдиться!
— Глупенькая! Многие из них и на своем-то языке не умеют хорошо разговаривать! Ты знаешь, сколько трудностей вызывает у самих итальянцев пасса’то ремо’то? Впрочем, в обыденной жизни многие вещи выражаются в более простых глагольных временах. Изучение теории оставь для учебы в университете.
Я сижу и размышляю о том, что совсем не прочь провести остаток своей жизни среди пирожных и тортов. Но бабушка другого мнения: