— Хотел тебе напомнить, что у нас совместное ведение хозяйства, — с издевкой сказал муж.
Бернардо откашлялся, показывая на часы. Вечером мне предстоит перченый разговор с Энцо.
— Работа, кстати, у нас тоже совместная, — уже спокойно, но ядовито отразила удар я и, оборвав его “до вечера!”, убрала телефон в сумочку.
Лицо у меня горело, из ноздрей, казалось, валил пар. Не хватало только копытом ударить! Бернардо моргнул, но я не поняла, этим жестом он хотел показать мужскую солидарность или джентельменскую поддержку, и приказал:
— Сделай два раза вдох-выдох и айда работать!
Бернардо продолжил командовать парадом: “Чуть выше, чуть левее. Присядь. Наклонись. Собери пальцы. Правую ногу вперед на носок, левую чуть дальше”.
Все это время фотоаппарат Бернардо клацал в такт моим движениям.
Я провела рукой по забору из тонких металлических прутьев вокруг памятника Бенвенуто Челлини, на котором выстроились в ряд большие и маленькие замки. На одном из них, уже почти проржавевшем, я заметила надпись “A+L=LOVE”. Совсем как Ассоль + Леонардо… Может, это то намоленное место, благодаря которому осуществляются все мечты?! Хотя часто люди согласны на всё, чтобы желаемое сбылось, и, скорее всего, ритуал не имеет никакого смысла.
Я задумалась.
— Что за печаль на лице? — бросил мне Бернардо. — Да я бы и бесплатно не ел пирожные в кондитерской, если бы у ее хозяйки было такое выражение лица!
— Мне нужно собраться с мыслями! — я старалась справиться с комом в горле, и судорожно глотала воздух.
— Не с мыслями, а с чувствами надо! Расслабься!
Я криво улыбнулась.
Теперь настала очередь наших коронных снимков на мосту. Тот, самый момент, где я вешаю замочек, холодный, красный кусок металла, с выжженным на нем сердцем, а потом бросаю ключик от него в реку.
Вытащила из сумочки замок, повесила на ограду и, прикрыв глаза, выбросила ключ в реку. Плеск воды унес меня в прошлое, где Леонардо обвивал вокруг моего пальца василек: “Согласна ли ты стать моей невестой?”.
Тут я снова услышала щелчки фотоаппарата один за другим.
Может, это нелепо, но я хочу снова встретить Леонардо и узнать, почему он исчез из моей жизни.
Снова зажужжала фотокамера.
— Отличный кадр! — восхищенно воскликнул Бернардо. — От безнадеги до шедевра всего за один шаг! За это я и люблю свою профессию.
Затем, убирая штатив в черную, брезентовую сумку, он спросил:
— Ты правда никогда этим раньше не занималась?
— Чем именно?
— Не была моделью? Хорошо двигаешься. И фотогенична.
Помотала головой, а сама призадумалась. Нет, после неудачной попытки с кинопробами в Риме, я больше не мечтала стать ни актрисой, ни моделью. Но часто, когда приводила себя в порядок, видела в отражении женщину, которая хочет нравиться, очаровывать и ловить восхищенные взгляды.
Солнце розовато-золотыми лучами залило мосты Арно. На рябой глади реки покачивались белые чайки и лениво смотрели на прохожих. Из соседнего ресторана доносился запах барбекю. И я вспомнила, что с утра ничего не ела.
Мы пересмотрели сделанные кадры, остались довольны результатом, хотя меня немного смущало, что мое фото будет висеть на всеобщем обозрении.
— Ты знала, что фотография — это инструмент для изменения жизни? Создай картинку, запечатлей себя в моменте — и твое желание исполнится. — Бернардо убрал фотоаппарат в сумку и аккуратно застегнул молнию. — Ты на чем приехала?
— На своих двоих! — в задумчивости ответила я. А вдруг это работает? Хотя даже при том, что мое имя Ассоль, у меня все меньше и меньше получалось верить в подобное.
Он ехидно улыбнулся:
— Сколько же дней ты шла на каблуках?
— Очень смешно! Красота требует жертв, и я готова на них пойти, — с достоинством ответила я.
— Так я тебя подброшу. Только мне надо один срочный заказ клиенту завести и к матери заскочить, а потом хоть на край света! — сказал он с готовностью.
— Не переживай! На поезде доберусь. Двадцать минут и я на месте.