Нажимая на курок, Дэн усилием воли отогнал другие мысли. Это было гораздо более трудная борьба. Он не любил жестокость по отношению к животным, а он так любил лошадей. И тем не менее…
Профессионализм превыше всего.
Он опустошил двенадцатизарядный магазин, методично отстреливая лошадей в первом ряду атакующих всадников. Большинство выпущенных им пуль попало в грудь или в горло атакующим скакунам, убив нескольких из них наповал. Даже те лошади, что были только ранены, спотыкались и падали – и всадники летели на замлю вместе с ними. Почти сразу после этого лошади из глубины строя, не пострадавшие от пуль, начали спотыкаться о наваленные на дороге тела. В течение полуминуты атака захлебнулась, как поток воды, ударивший в плотину.
Однако, задолго до того, как прошли эти тридцать секунд, улица превратилась в огненную ловушку. Как только ударил первый выстрел Дэна, помощники шерифа и ополченцы, засевшие на в верхних этажах зданий, открыли огонь. Они практически в упор палили по улице, заполненной плотной массой конницы. И тем не менее, находящиеся под влиянием возбуждения и страха ополченцы – как впрочем и помощники шерифа – практически ни разу не попали по избранным ими целям. Но это было несущественно. Пули практически не могли пролететь мимо хоть какой-то цели.
Кричащие от ярости и ужаса хорваты попытались открыть ответный огонь из своих колесцовых пистолетов. Но состязание было безусловно неравным. Мало того, что пистолеты с колесцовыми замками были неточными, так ещё и стрелки вели огонь с беспорядочно двигавшихся лошадей. Только по чистой случайности их пули попадали в верхние этажи домов, где скрывались защитники города. Среди горожан было только восемь пострадавших. Ни одного смертельного случая, и только два пулевых ранения. Остальные повреждения были нанесены осколками разбитых пулями стекол и выщербленными кусками кирпича. И одно идиотское сотрясение мозга: тяжелый портрет Элвиса, обтянутый бархатом, сбитый пулей со своего подвеса на стене, обрушился на приютившуюся на полу женщину.
Дэн планировал отступить, как только он отстреляет первый магазин из пистолета. Но теперь, видя, что атака захлебнулась, он остался на улице. Осторожно, почти нежно, он положил опустошенный пистолет на асфальт у своих ног. Затем достал второй пистолет из кобуры и опять начал стрелять.
Один из хорватских офицеров, находившихся в первых рядах, начал подниматься на ноги, тряся головой. Он всё ещё не оправился после падения с лошади. Но споткнулся и упал на колени. Затем поднял голову, глядя на человека в униформе, который только что – невероятно, потрясающе – в одиночку остановил кавалерийскую лаву.
Дэн проигнорировал бы его, если бы тот умудрился потерять свою шляпу. Но хорваты дорожили своими головными уборами – особенно офицеры – и шляпа прочно держалась на шнурке, затянутом под подбородком. Это была очень модная шляпа, украшенная пышными перьями. Шляпа, которую явно мог носить только командир. Даже пуля, попавшая ему в переносицу и снесшая полчерепа сзади, не смогла сбить шляпу.
Опять же, методично, держа пистолет уставным двуручным хватом, Дэн продолжил убивать спешившихся всадников, находившихся в первых рядах. Он намеревался сберечь несколько зарядов для того, чтобы прикрыть свое отступление. Но к тому времени, как настала очередь последних патронов в магазине, он увидел, что отступление стало бы излишним. Центр Грантвилля, как Матеван удесятиренного размера, стал смертельной ловушкой для высокомерных чужаков. Он уже видел, что хорваты начали отступление.
Точнее, ударились в бегство. В толпе всадников, галопом уносившихся на восток, не было ни дисциплины, ни порядка. Только пятьсот охваченных паникой конников, оставивших позади двести убитых и раненых, несущихся, сломя голову, по дороге, ведущей неизвестно куда. Лишь бы подальше отсюда.
Дэн услышал, как заводится двигатель автобуса, блокировавшего мост. Он обернулся.
– Дьявол, Гретхен, подожди меня!
Гретхен расставила немецких новобранцев у окон автобуса, наготове для того, чтобы прикрыть отступление Дэна, если необходимо. Потом, увидев, как развивается бой, она приказала водителю заводить автобус.
Водитель был пожилым человеком, сбитым с толку и напуганным ситуацией. Видя, что он бесполезен, Гретхен схватила его за шиворот и вышвырнула из автобуса. Затем, шаря глазами по толпе, которая собралась к югу от моста, она рявкнула: – Мне нужен кто-нибудь, кто может управлять этой штукой!"