Он пристально глядел на неё в лунном свете. Её глаза казались ему тёмными омутами, мягкими, полупрозрачными, любящими.
«Ты бы предпочла, чтобы всё шло постепенно, »- сказал он. Утверждение прозвучало несколько официально.
Ребекка призадумалась, затем, как бы раскаиваясь, добавила: «Не настолько!» Её руки впились ему в рёбра, сминая и стискивая. Майк ощутил как страсть обожгла его молнией от до самых пяток, от затылка пробежала вниз, пересчитывая позвонки.
- Не настолько! – повторила она, смеясь, и повернулась ища губами его лицо. Так прошло ещё минут пять.
Когда же они вновь отстранились друг от друга, может на какой-то дюйм, она ласково улыбалась.
- Но, таки да, если ты не против. Я всё ещё …
Она не знала, как об этом говорить, ей не хватало слов. И Майк нашёл их для неё.
- Ты теперь в новом мире, и пытаешься изо всех сил быть ему под стать. Тебе потребуется время, чтобы обставить каждую комнату, прежде чем въехать в новый дом.
- Да, именно так, - ответила она. – Именно так, как ты говоришь, Майкл.
Она, не мигая, глядела на него. «Я так люблю тебя,» - прошептала она. – «Верь мне, это так!»
Майк поцеловал её в лоб.
- Тогда всё будет хорошо. Так мы и поступим. – почувствовав на секунду её плечи в своих руках, он чуть было не задохнулся. От желания.
Но нашёл в себе силы продолжать улыбаться.
- Какого чёрта! Мой дед всегда говорил, что мы, молодые, даже не знаем, чего себя лишаем. Предвкушение, вот как бы он это назвал. 'Когда наступает время жениться, вы, придурки, уже до смерти затраханы сексом.'
Ребекка хихикнула. Как же непринужденно они говорят и шутят на эту тему.
Майк сделал полшага назад. Ещё на два-три дюйма. «Всё будет хорошо,» - повторил он. «Нас будет помолвка. Долгая, как раньше было принято. И продлиться она столько, сколько ты захочешь, Ребекка Абрабанель!»
Он отступил ещё на пару дюймов, медленно, заставляя себя, но тем не менее твёрдо. «Завтра же я поговорю с твоим отцом.» - сказал он. И попрощался.
Ребекка стояла на крыльце и провожала его взглядом, пока, в последний раз не обернувшись и помахав рукой, он не скрылся за углом. Голова её смотрела прямо, руки сдвинуты, пальцы уперлись в губы. Она упивалась тем, как страсть накатывала на всё её тело как морской прилив.
Пусть это не будет слишком долго, Майкл! Я так люблю тебя, так тебя хочу!
Глава 27
Гретхен проснулась в ужасе. Запутавшись во времени, не понимая где она и что с ней, но главным образом – контуженая собственными воспоминаниями.
Глаза её метнулись к двери. Вроде, закрыта. Стало чуть полегче – вроде, память её не подводит, с дверью всё обстояло так же, как отложилось в памяти. Она помнила, как закрывала дверь перед улыбающимся лицом. И всё же…
Она села, окинула взглядом комнату. Давно привыкнув быть всегда начеку, она осталась довольна тем, что увидела. Семейство расположилось на полу, разбившись на кучки, переплетя во сне руки-ноги. Естественные позы людей, для кого зима была давно знакомым убийцей. Даже в самый разгар лета ощущение теплого тела рядом (тепло, тепло) несло с собой первобытное чувство безопасности.
Гретхен с улыбкой посмотрела на своих подопечных на полу. Её собственный ребёнок лежал у неё на руках. Вильгельм продолжал сладко спать. Слева ей в бедро упёрлась Аннелизе, во сне вдруг почувствовавшая, что привычное плечо рядом исчезло. То же сделала и Ома48, примостившаяся справа. Она по-старушечьи полусонно что-то бормотала себе под нос.
Взгляд Гретхен вновь упал на дверь и память вдруг цепко и требовательно схватила её за горло. Я должна знать точно!
Она высвободилась со всей возможной осторожностью, но Ома проснулась окончательно. Ста-рушка была явно в недоумении. Гретхен тут же вручила ей Вильгельма. Ома машинально приняла у неё ребёнка. Привычная процедура, приносит успокоение.
Гретхен поднялась и шагнула к двери. Оттуда, из-за двери, доносились отдалённые голоса. Не слова даже, а просто голоса. Неуверенность охватила её на миг.
Я должна знать точно! Твёрдо и решительно, почти неистово, распахнула она дверь.
И увидела перед собой четверых парней. Они сидели на полу, облокотившись спинами на противоположную стену и выпростав ноги. Все четверо оживлённо, хоть и тихо, беседовали. Внезапность, с которой Гретхен открыла дверь, удивила их. Все четверо тут же обернулись в её сторону. Она же видела только одно лицо – улыбавшееся, даже светившееся, поднимавшееся ей навстречу. И всё – с улыбкой. Глаза, зелёные как сама весна. Жизнь, увеличенная линзами очков.