Пусть они напуганы, пусть взволнованы, но Гретхен знала, что в выборе она не ошиблась. Они слушали, пока она говорила, не сделав ни малейшей попытки прогнать её из их жалкого жилища в худшей из трущоб города.
Матильда и её многочисленные домочадцы принадлежали к числу тех несчастных, кого война припёрла к стенке. Все они были беженками из Пфальца, нашедшими убежище в Йене. Взрослые мужчины были либо мертвы, либо пропали бесследно, за исключением матильдиного дяди – калеки, тихонько спавшего в соседней лачуге.
Матильда и её хорошенькая кузина поддерживали семейство на плаву, продавая себя. Йена была для подходящим местом для этого занятия: большую часть населения составляли студенты, в основном - дети немецких дворян или бюргеров побогаче. Но если Йена и была убежищем, то довольно опасным. Женщин подобного сорта терпели только пока они знали своё место. С тех пор как около столетия назад стала распространяться охота на ведьм, то первыми её жертвами становились именно такие, как она. Обвинение было практически невозможно опровергнуть, даже если б местные нотабли согласились выслушать заявление о невиновности. Но и на это они, как правило, не были готовы пойти.
- Поверьте, - уверяла их Гретхен. – Уже завтра ваши благородне господа не будут так надуваться.
- Ты так уверена? – спросила одна из кузин; в её слабеньком голоске слышались нотки надежды.
Гретхен вместо ответа лишь бросила на неё долгий взгляд. Но и этого было достаточно. В до-бавок ко всем своим страхам, появление Гретхен привело их в замешательство. Они нутром чуяли в ней одну из них. Но эта женщина выглядела такой… такой.. Уверенной в себе, что ли?
Твёрдо стоящей на ногах, властной. Они такой в жизни не видали. По крайней мере, не из своей среды…
«Хорошо,» - повторила Матильда, на этот раз уже твёрже. «Мы сделаем всё, как ты говоришь, Гретхен. Начнём с нас, прямо здесь. Есть и ещё кое-кто, с кем мы могли бы потолковать.» Матильда бросила взгляд на сестёр: «Может, с Ханнелоре. И с Марией.»
Одна из сестёр кивнула в ответ. Кузина Инга, тоже шлюха, заулыбалась. И вдруг, она загово-рила быстро и со страстью, будто дамбу прорвало: «Со студентиками всё просто будет. Я вот не меньше троих назвать могу – Иоахим, Фриц и Курт. Особенно Иоахим. Он такой милашка и всегда норовит поговорить со мной после этого. Я точно знаю, пусть я и половины понять не могу из того что он рассказывает. Хотелось бы, чтоб у него было деньжат побольше, чтоб он приходил почаще.»
Матильда хрипловато рассмеялась; «Он и так ходит слишком часто. И что это за дура-шлюха станет одалживать деньги своему же клиенту?»
Инга густо покраснела и с упрямством ответила: «А мне он нравится. Ну и что с того, если он не в состоянии заплатить сразу? Зато он меня никогда не обманывает. И всегда отдаёт долг, как только родители присылают ему содержание.»
Матильда не стала развивать эту тему. Ей и самой, положа руку на сердце, нравился Иоахим. Но вспомнив его, на ум пришло ещё одно осложнение.
- Для студентов это всё, труда не составит. Как ты их называешь?
- Комитеты Корреспонденции71 - откликнулась Гретхен.
- Да хоть как.. Им-то трудно не будет, но нам? Инга – единственная из нас, кто вообще своё имя написать может.
Гретхен обвела взглядов сидевших в комнате женщин и переспросила: «Вы что, все и впрямь неграмотные?» Пятеро кивнули.
Она выровнялась на стуле, а поскольку то был единственный в их лачуге, то она самым насто-ящим образом возвышалась над ними. Возвышение, вкупе с её собственным ростом и осан-кой делали её похожей на богиню – хранительницу домашнего очага.
«Это первое, с чего мы начнём,» - заявила она. Взгляд её упал на самую молодую в лачуге, практически девочку. Её звали Гертруда, она была младшей из сестёр Матильды. Ей только исполнилось пятнадцать и уже обещала стать такой же красавицей как и старшая. В обычных обстоятельствах она сталы бы шлюхой ещё до своего следующего дня рождения.
Но обстоятельства изменились. Уже. Богиня-хранительница взяла их семью под своё крыло и уже объявила свою волю: «Гертруда едет со мной в Грантвилл. Мы отправляем её в школу.»
Возражений не последовало. Первый из Комитетов Корреспонденции был ещё полон страха и неуверенности, всё ещё пытался осознать себя. Но его робкие пальцы уже ощутили прикосновение к надежде. Да и вообще, женщинам их круга и положения не пристало возражать богиням. Даже если та говорит на их же языке. Да, таким – в особенности.
Матильда прочистила горло и спросила:
- Ты будешь говорить со студентами? Ну, когда мы это… - незнакомые слова давались ей с трудом. – организуем встречу…