Оп-па…
«Тоже мне, гений, - продолжал посмеиваться Андервуд. – Оставь воинственные вопли своей УМВА.» Смешок уже перешёл в настоящий негромкий смех. - «Тут требуются навыки управления. Предлагаю назваться Партией Четвёртого Июля.»
«Движение Четвёртого июля,» - немедленно встряла Мелисса. Что, естественно, тут же вызвало ожесточённейший спор. Но в этот раз Ребекка не ограничилась чтением вслух стихов. Так что спор оказался хоть и острым, но недолгим – и привел к ошеломляющей победе. Все против Мелиссы.
Так возникла Партия Четвёртого Июля. Официально о создании было объявлено на следующее утро, вместе с объявлением о созыве конституционального собрания.
Протест Симпсона последовал незамедлительно, хоть он сам на протяжении недель призывал к созыву ассамблеи. «Дабы обуздать военную диктатуру Стернза,» - как он не переставал повторять.
Но было поздно. Железная пята демократии уже наступила на горло Грантвиллу и жертвы этой тирании отреагировали чётко по плану. Ур-р-ра, мы политиканствуем!
Глава 41
«Мериканци вси – дурного батька диты,» - констатировал Леннокс. Решительным движением он осушил кружку, стольше решитель грохнул ею о стол. «Алэ не настильки, щоб продовжувати варыты те страховысько, що воны сами вважають за пыво. Так що дещо можна й пробачыты.»
Человек по имени Мозес Абрабанель , сидевший напротив не него, не обращал внимания на его замечания. Он непрерывно осматривал главный зал недавно отрывшихся и набитых до отказа «Тюрингских садов». Похоже было, что он находился в некотором изумлении. И тот, другой, его дальний кузен Сэмюэл, что сидел рядом с ним, тоже. При всей своей относительной молодости, а обоим не исполнилось ещё и тридцати, они уже обладали опытом ведения трудных переговоров и были своими людьми в коридорах власти Вены и Италии. Но тут они выглядели скорее как деревенщина в городе.
Леннокс с улыбкой глянул влево на Балтазара, который также хитро ухмыльнулся в ответ. Ну ко-нечно, «два старых янки» попросту наслаждались неловкостью новичков. Мозес и Сэмюэл прибы-ли буквально за пару дней и всё ещё пребывали в полушоковом состоянии.
Частично оно было вызвано их собственными соплеменниками. То небольшое число евреев, что за последние несколько месяцев осело в Грантвилле, рьяно окунулось в водоворот интеграции. Все они принадлежали к сефардской общине, которую, в отличие от ашкенази Восточной Европы, отличали давние традиции космополитизма. Авторсто афоризма «В Риме делай как римляне» вполне могло принадлежать им. И тем не менее…
Мозесу и Сэмюэлу было даже трудно с определённостью сказать, что их поразило в наибольшей степени. Возможно, та открытость, с которой верующие Грантвиллской общины наблюдали за строительством новой синагоги. Она возводилась в обновлённых стенах заброшенного здания прямо в центре города. Возможно, и всё же…
Прошлым вечером Майкл Стернз провёл много часов в гостиной Балтазара за свободной и откры-той беседой с двумя представителями клана Абарбанель и самим Балтазаром. Всё как положено. Но там же находилась и Ребекка! И на равных участвовала в разговоре. Что само по себе… Но за-тем! Когда обсуждение подошло к концу, отец Ребекки отправился в свою спальню, сопровожда-емый двумя своими молодыми родственниками. Ребекка же осталась в гостиной.
Без присмотра? Неслыханно! И как только её отец такое допустил! Да ещё и с неевреем! Немыслимо!
Всплывшие в памяти выражения лиц их обоих заставили Балтазара одним махом осушить свою кружку, причём скорее чтоб скрыть смешок, чем утолить жажду. Он не сомневался, что Мозес и Сэмюэл были бы потрясены ещё сильнее, зайди они в комнату на пять минут позже. Они бы застали Ребекка на коленях у Майкла за самой неприличной и всех форм поведения американцев. При всём своём свободомыслии, Балтазар был сам шокирован, когда впервые случайно наткнулся на дочь, увлеченную этим занятием. Вмешиваться он не стал, но на следующий день решил всё-таки побеседовать на эту тему с дочерью. Она защищалась мужественно и, учитывая обстоятельст-ва, Балтазар решил принять свершившееся как факт. Он даже позволил себе признать, что термин, который американцы используют для описания действа, не лишён определённого шарма. «Обнимашки» - так они это называют.
Однако сильнее всего Мозеса и Сэмюэла смущали сами американцы. И в первую очередь – манера вамериканских женщин одеваться. Её-то можно было в изобилии наблюдать в тот самый момент в «Тюрингских Садах».
Сэмюэл изо всех сил старался не таращиться на юную даму, стоящую неподалёку у стойки. Она как раз перебрасывалась парой фраз с Ребеккой, и беседа, похоже, доставляла обоим огромное удо-вольствие. Учитывая изгибы фигуры юной леди, ярко подчёркнутые обтягивающей блузкой и брюками, главной задачей наряда было привлечь как можно больше мужских взоров.