Другое письмо всё же было скомкано - через несколько недель Валленштайном, в укрепленном лагере вблизи Нюрнберга. «Идиот!» - прошипел он и швырнул послание в огонь. Буйное пламя в огромном камине, - по своему обыкновению, Валленштайн занял для себя самое большое помещение, - мгновенно уничтожило документ.
Командиры имерской армии стояли на максимально возможном удалении от камина, но всё же достаточном, чтобы слышать Валленштайна. Огонь в камине посреди июльской жары был для них тяжёлым испытанием. Да просто абсурд! Но фельдмаршал всегда требовал топить, не взирая на время года.
«И-ди-от!» - повторил старый вояка. Он заложил руки за спину и уставился на своих подчинённых. Следующую фразу он произнёс нараспев резким, издевательским тоном: «Убить всех евреев в городе.»
Пикколомини92 расхохотался: «Ему легко говорить, этому кардиналу! Он знает, этот придурок, с кем нам придётся иметь дело? Это ему не безоружные штатские в подвалах инквизиции!»
Вслед за ним презрительно фыркнул генерал Шпарре: «Ну и как же, Б-га ради, хорваты должны их выискивать? Особенно в том жутком месте? Что же им, вывески на улицах читать? Так эти сукины дети все поголовно неграмотны!»
«Да хоть бы и грамотные,» - вставил генерал Галлас93. Он расправил плечи, но не для того чтобы обратить на себя внимание, а просто хотел отогнать надоедливых насекомых. «Что же, Ришельё всерьёз думает, хорватской коннице можно отдать приказ убивать избирательно?» Он презри-тельным тоном добавил: «Собак они, пожалуй, могли бы пощадить. Хотя нет, евреи и есть собаки – спросите любого хорвата.»
В зале раздался дружный солдафонский гогот. Тяжёлые портреты на стенах, довольно посредст-венные, хоть и в роскошных рамах неодобрительно наблюдали за происходящим. Странное то было неодобрение. Насколько можно было судить, баронский род весьма сомнительного проис-хождения, уступивший, причём не по своей воле, поместье Валленштайну ничем, кроме тупого солдафонства так и не прославился. Но такие люди, когда им приходится позировать провинци-альным богомазам, почему-то всегда принимают личину крайней суровости. Видимо, так они себе представляют величие, а может просто мочевой пузырь давит.
Валленштайн подошёл к столу в центре зала. Стол вообще смотрелся чужеродным телом среди меблировки. То был массивный кухонный стол, который втащили в зал солдаты в тот же день,когда Валленштайн занял баронскую резиденцию. Стулья и диваны же, оставшиеся от хозяев,были хрупкими, изящными образчиками венской мебели. За прошедшие дни они стали ещё более хрупкими, но куда менее изящными – после того как офицеры проливали на них вино и насажали пятен.
Столу же было всё нипочём, он был достаточно крепок, чтоб вынести на себе и кавалерийские сапоги, и графины с вином, и огромного размера карту, покрывавшую большую его часть.
Добравшись до стола и опёршись на него руками, Валленштайн склонился над картой. Офицеры сгрудились вокруг него. Спустя примерно минуту старик вытянул длинный костлявый палец и ткнул им в карту.
- Здесь, что ли? Отвлекающий удар!
Задача для Пикколомини. Итальянский генерал снагнулся и принялся тщательно изучать обозначенную местность.
- Ну, если только это всего лишь отвлекающий… Для всего остального…
Валленштайн отрицательно покачал головой в ответ.
- Прошу вас, я же не кардинал, который считает, что война сводиться к пересчёту монет. Все армии, которая пёрли на американцев в лоб, были ими переломлены как сухие веточки. И об этом свидетельствуют ветераны Тилли, а не какие-то вшивые монахи и священники. – Он вернулся к взглядом к карте. – Я не рассчитываю,что вы в самом деле возьмёте Зуль. Достаточно будет, если отвлечёте часть их сил.
У генералов, собравшихся вокруг стола отлегло от сердца. Одной из причин, по которым Валлен-штайн стал крупшейшим военачальником Священной Римской империи, была преданность ему его подчинённых. А ещё не в последнюю очередь потому, что не требовал от наёмников невозможного. Все его офицеры были знакомы с теми рапортами. Непробиваемы стальные машины, не требующие потенциально уязвимой конной тяги, запредельная скорострельность, ружья, бьющие на треть мили с поразительной точностью, и даже некое орудие, сыплющее пулями как капли из грозовой тучи.
- Просто отвлекающий удар, - повторил Валленштайн и бросил на Пикколомини пристальный взгляд. – Но убедительный, вам понятно? Если боестолкновений не будет вообще, у них могут возникнуть подозрения. Так что разумные потери должны быть обеспечены.