Она вновь услышала голос идальго, скорее даже рык: «Этого достаточно. Более, чем достаточно!» Она поразилась чистому бешенству в тоне. Через секунду дверь распахнулась. Чернокожий, голый до пояса, уже влезал в карету. В руке он держал маленький красный сундучок, украшенный белым крестом. Несмотря на своё изумление, она не стала протестовать, когда чернокожий мягко отстранил её. От отца и приступил к осмотру.
Осмотр был быстрым и профессиональным. Человек открыл сундучок и достал какой-то флакон. Ребекка, сама дочь врача, узнала другой. О, слава Богу, это мавр! Её отец выл высокого мнения об исламских медиках. Его мнение о врачах-христианах граничило с презрением.
Мавр повернулся к идальго. Идальго же, отдав несколько громких команд, - Ребекка была слишком занята отцом чтобы вслушиваться , - снова сунул голову в карету. Мавр говорил отрывисто и чётко. «У него (какое-то непонятное слово, причём тут коронация?). И довольно сильный. Нужно срочно отправить его в (на мельницу?) . Если ему не влить (тут опять какая-то бессмыслица, что-то про тромбоны, но при чем тут музыкальные инструменты?), то всё бессмысленно – мы его потеряем.»
У Ребекки захватило дух. «Скажите, он умирает?» Чернокожий врач посмотрел на неё. Взгляд его был полон заботы, но в то же время печален. «Возможно, мэм.» - тихо сказал он. «Но может и выкарабкаться.» (Выкарабкаться? Он подразумевал «выжить»? Что за странное выражение) «Слишком рано говорить об этом.»
Один из людей идальго опять что-то прокричал. На этот раз она поняла, что. «Они идут! В укрытие (тут опять что-то бессмысленное, может его имя), МАЙХ!»
Идальго изучал глазами дорогу. Ребекка уже слышала звуки шагов и крики приближающихся людей. Кричат по-немецки. Это люди Тилли! Лают, как псы. Они уже заметили карету.
Идальго покачал головой и крикнул в ответ: «Нет! Вы все оставайтесь в доме! Как только они подойдут – открывайте огонь. Я отвлеку их от кареты!»
Он стремительно сунул голову в карету и, протянув руку врачу сказал: «Джеймс, дай мне свою пушку. У меня не было времени подобрать свою.»
Мавр отодвинулся и достал что-то из кармана брюк. Ребекка нс недоумением посмотрела на это. Это что, пистоль? Такой крошечный? Не похож на те огромные, что были у ландскнехтов.
Но, судя по тому, как решительно идальго схватил эту вещь, сомневаться не приходилось. Ребекка мало что понимала в оружии, хотя и её поразило мастерство, наверняка потребовавшееся для изготовления такого оружия.
Но идальго уже отходил. По прошествии не более чем пяти секунд, он занял позицию за много ярдов от кареты, остановился и развернулся. Походя проверил пистоль, проделав с ним что-то, что Ребекка так и не поняла. Затем развернул плечи, расставил ноги и стал ждать.
Ребекка прильнула к окну кареты. Её глаза метались от крестьянского дома к идальго и обратно. Даже будучи совершенно неосведомлённой, Ребекка тут же сообразила, что он делал. Он же хотел отвлечь внимание людей Тилли от кареты на себя, чтобы освободить его людям в доме сектор обстрела.
Наёмники, направлявшиеся к дому уже были на другой стороне кареты. Ребекка могла их слы-шать, но не видеть. Всё, что она могла видеть это был он, идальго, стоявший развернувшись наискось от неё.
Весь последовавший бой она смотрела лишь на него. Её глаза будто приклеились к этому высокому мужчине, что стоял посреди крестьянского двора в мятой белой блузе и чёрных брюках. Лишь одно смутное сомнение – его обувь. Но Ребекке было безразлично. Сам Самуэль ибн Нагрела16, который с еврейскими стихами на устах вёл мусульманскую армию к победе при Альфуэнте17, гордился бы такой обувью. Так, во всяком случае думала молодая женщина, воспитанная на легендах Сфарада.
Он казался таким уверенным, таким непреклонным. Ребекка вспомнила строки из стихотворения Нагрелы, посвященного Альфуэнте.
Мой враг поднялся, - но поднялась Скала против него.
Как создание может восстать на своего Создателя?
Вот моё войско и враги смыкают ряды,
Стоя напротив друг друга. В такой день, день гнева, решимости и буйства,
Люди готовят Князю Смерти княжескую добычу, ибо каждый надеется на славную победу,
Пусть за неё и придётся отдать жизнь.
Идальго выстрелил первым. Он не делал никаких предупреждений, не отдавал команд, не выкри-кивал угроз. Он попросту чуть пригнул колени и взвел пистоль двумя руками. И тут же, к ужасу Ребекки, оружие выстрелило и битва началась.