Часть вторая
Что за горн пред ним пылал?
Что за млат тебя ковал?
(Уильям Блейк, «Тигр» в пер. С.Я. Маршака)
Глава 15
Ханс Рихтер проснулся от пинка ботинком. Пинок был резким, сильным и почти садистским. «Вставай, парень!» - услышал он команду Людвига. - «Быстро! Есть работёнка для нас.»
За этим последовал хохот, издевательский, как показалось мальчику: «Сегодня впервые попробуешь вкус настоящей драки, птенчик!»
Сквозь сон Ханс услышал, как Людвиг заковылял прочь. Шаги громадного мужика были тяжелы как свинец, казалось, будто тролль выбирается из пещеры. Ханс со стоном выкатился на грязный пол, голова раскалывалась от боли. Примерно с минуту он, плотно зажмурив глаза, боролся со рвотными позывами. И это была не просто победа, дело было не в содержимом желудка, дорожить там было нечем. Он знал, что не вынесет насмешек Людвига. Будь Ханс один, он бы с удовольствием выблевал бы остатки вчерашнего ужина, пусть это было единственное, что он съел за два последних дня.
Большую часть «трапезы» составляло вино. Как и всегда. Дешёвое, дрянное – то, которое можно было найти в крестьянских домах. Другие наёмники из отряда Людвига настояли, чтобы он выпил причитающуюся ему долю добычи.
И даже больше, промелькнула в голове мысль. Я же нарочно выпил больше положенного. Их так развеселило, как быстро я опьянел. Но я же этого и хотел! Передышки.
Воспоминания о прошедшей ночи захватили весь мозг Ханса. Он открыл глаза и обнаружил, что смотрит на труп, лежащий всего в трёх футах. Ага, тот крестьянин! Уставился невидящими глазами в потолок. Грубая одёжа, вся в пятнах запёкшейся крови. Мухи, жужжащие над телом. И опять это желание сблевать. И опять – отчаянная попытка подавить его во что бы то ни стало.
В отряд наёмников он попал совсем недавно и окончательное зачисление всё ещё висело на волоске. Если солдаты решат, что он не годится для этого дела, они опять вышвырнут его в обоз, к примазавшимся. Отнимут оружие. Опять.
Что угодно, только не это. Ему надо защищать то, что осталось от семьи. Людвиг не подпускал остальных солдат к Гретхен, старшей сестре, с тех пор, как объявил её своей. Но Аннализе хоть и едва исполнилось четырнадцать, уже притягивала жадные взоры. С ней могли бы считаться, обладай она статусом сестры одного из наёмников. И с бабушкой. Если Ханса вышвырнут, Аннелизе стане палаточной шлюхой еще до того, как ей исполнится пятнадцать. А бабушка просто умрёт, брошенная всеми где-нибудь в полях.
Ханс решил, что со своим желудком ему справиться удалось. Он поднялся на ноги и, шатаясь, побрёл к выходу. Глаза изо всех сил старались избегать глядеть на пару трупов, сваленных в углу дома. Старухи. Должно быть, мать и тётка того крестьянина. Солдатне они были без интересу. Он вспомнил, как Людвиг с другим наёмником мимоходом прикончили их. Будто пару цыплят.
Он избегал смотреть на единственную кровать в комнате. Его новые товарищи как раз задействовали её прошлой ночью. Ханс лил в себя дрянное пойло только ради того, чтобы избежать вовлечения в игрища на кровати. Людвиг с его бандой наверняка бы принудили его. Надраться в стельку было единственной возможностью этого избежать.
Теперь кровать уже пуста. Дочку крестьянина и брата уже наверняка отправили в обоз. Тяжелой будет её судьба, но его – ещё тяжелее. В отличие от Гретхен, сестры Ханса, девчонка недостаточна хороша собой, чтобы стать наложницей какого-нибудь солдата. Станет шлюхой- маркитанткой. Брат её станет одним из множества обозных беспризорников, будет на побегушках у солдат. И бить его буду нещадно по любому поводу, просто с пьяных глаз. Если повезёт и выживет, станет и сам наёмником.
Что, впрочем, маловероятно. По Хансовой прикидке мальчишке лет десять, не больше. Еды ему доставаться и того меньше, чем другим. Голод да болезни сведут его в могилу куда раньше, чем он достигнет возраста, достаточного, чтобы стать солдатом.
Выходя на двор, Ханс споткнулся в дверях. Яркий солнечный свет хоть и заставил бедную голову болеть ещё сильнее, все же показался ему Б-жьим благословением. С боль телесной он умел справляться. Сын печатника, он не так уж далеко ушёл от крестьян. Но он и сам удивлялся, сколько ещё вынесет его душа в этом мире. А солнечный свет, казалось, пусть самую малость, но облегчил её бремя.
Людвиг сотоварищи собирали обозную челядь, сгоняя их в некое подобие походного порядка. Их было душ пятьдесят, всё больше женщин и детей, прислуживавших двадцати наёмникам Людвига. У Людвига не было какого-то особого ранга в его банде. Но благодаря размерам и деспотическим манерам, положение его не оспаривалось. Такой порядок был обычным в армии Тилли. Офицерам было безразлично до тех пор, пока солдаты худо-бедно выполняли что от них требовалось в нечастых стычках или при осаде.