Майк не сомневался в его словах. Он знал, что военная история было одним из любимых коньков Джеффа и его приятелей. Но в нем не было ни грамма той, «основанной на знании» беспечной юношеской уверенности . Майк давно вышел из тинэйджерского возраста. Он куда лучше мальчишек понимал, что требовалось от тех солдат, держащих строй под пулемётным огнём.
Что угодно говори про этих ублюдков, что они воры, убийцы, что насильники. Так и есть, скорее всего. Но отваги им уж точно не занимать!
Он видел, как вражеские аркебузиры на обоих флангах даже сумели собраться и дать залп. Лишь немногие из пуль смогли долететь до американских позиций. И прежде чем враг смог перезарядить, М-60 разнёс в клочья очередную их идеальную шеренгу.
Какой бы хаос ни вносил пулемётный огонь в строй терцио, основные потери нанёс всё же огонь винтовочный. Почти все из тех кто был постарше, были опытными охотниками, а многие – боевыми ветеранами. У них были современные винтовки, из которых они палили по толпе со ста ярдов, считай – в упор. Промахнуться было почти невозможно, а наёмничьи доспехи от пуль с такой кинетической энергией защитить не могли.
Впоследствии выяснилось, что более двухсот наёмников было убито огнём из винтовок. И столько же ранено. Всё в течение одной минуты. Потери от пулемётного огня составили менее двухсот человек, в основном ранеными. По понятным причинам Фрэнк приказал вести огонь экономно. Те три коробки были единственными.
Но сломал их именно М-60. Каждый пятый выстрел был трассирующим. В тот серый пасмурный день трассеры сверкали как вспышки колдовского огня. Людям Тилли, как и шотландцам казалось, это взмахи волшебной палочки сметают их ряды. А через несколько секунд появился изрыгающий пламя дракон. Уверенность Феррары и Джеффа подтвердилась – «боеголовки» хоть и не были особенно мощными, но сами ракеты неслись к цели быстро и разили точно.
Центр терцио в конце концов рухнул под сверкающими ударами М-60. Ракеты вырывали куски и боевого построения. В первых пяти шеренгах люди падали под смертоносным винтовочным огнем, на смену им вставали новые ряды и бойня продолжалась. Менее чем за пару минут уверенная в победе маленькая армия, что надвигалась на Баденбург, пришла к своему полному разгрому.
Александер Маккей был не единственным, далеко не единственным, из тех шотландцев, кто невольно греховно помянул имя Б-жие. «Иисус Христос, сыне Б-жий,» - шептал он.
Иисус Христос, сыне Б-жий…
Эндрю Леннокс в богохульство не впал, и не потому, что был большим святошей, чем другие. Просто жизнь потрепала его посильнее остальных. Его красное лицо может и стало чуточку бледнее, но глаза продолжали неотрывно следить за ходом боя.
«Люды Хоффманна побиглы,» - объявил он. «Воны навить не зробылы бильше одного залпа, боягузы чортови!» В его голосе сквозило презрение. Голосом ветерана говорили Калвин и Джон Нокс, гневно осуждая самый страшный грех для солдата 17-ого столетия: Они не выстояли, не встретили это как подобает мужчинам.
Майк посмотрел налево. Все было именно так, наёмники-протестанты отступали перед их католическими противниками. Годы гарнизонной службы превратили солдат Хоффманна в обычную банду. Рэкетиры, столкнувшиеся на поле битвы с настоящими солдатами, они уже во всю стремились к дороге, удирая от преследовавших их солдат Тилли.
Майк отрывисто отдал приказ. Ему пришлось его повторить. Нестройно, его шахтёров и школьников вряд ли можно было назвать вышколенным войском, американцы перенесли огонь на отдельный отряд противника слева от них. Дистанция огня была побольше, но для хорошего стрелка вполне в пределах прицельного огня. Сражённые наёмники стали падать. Расчёт в окопе начал двигать пулемёт влево, но Фрэнк криком приказал им продолжать вести огонь по прежним целям. И в самом деле, необходимости поливать тех из пулемёта не было, а боеприпасы к нему стоило поберечь.
Майк повернулся к Маккею и спросил: «Ну, что, как думаешь?» Но тот был слишком потрясён, чтобы думать. Леннокс потряс его за рукав.
«Так, хлопче, вин правый. Час прыйшов!» Последующие слова он уже выкрикнул в полном упоении: «До бою!»
К этому времени оба фланга наёмничьей армии Тилли были уже разбиты, выжившие отступали в полном беспорядке. Майк отдал приказ прекратить огонь. Столь же нестройно как и в прошлый раз, американские ополченцы подчинились. Маккей и его двести пятьдесят шотландских конников хлынули на поле битвы. Уже через пару секунд они настигли противника и призвали его сдаться. Тех, кто сопротивлялся или пытался спастись бегством безжалостно зарубили саблями или перестреляли из пистолей.