— В них смешанная кровь, остаётся надеяться, что нет, — Трефалкир выдохнул и потёрся шеей о бок самки. — Они выросли удивительными, так?
— Ты очень хорошо постарался, когда меня не было с вами, — драконица ласково заурчала. — Их ждёт удивительное будущее и им пригодится всё то, чему мы их научили.
— Надеюсь, мои знания не принесут им беды, — земляной самец вытянул тёмно-зелёный лапы, разглядывая пальцы, когти, чешую.
— Придёт время — и мы увидим. Думаю, надолго без вестей они не пропадут, — она накрыла его одним крылом, заговорила тише. — Я люблю тебя, мой Трефалкир.
— Я люблю тебя, — эхом отозвался чернокнижник и прижался к ней, ощущая поддержку и безграничное счастье.
Снаружи пещеры ухнула сова, ветер зашептал в листве, но в целом лес оставался безмолвным. Его озарял лишь свет разноцветных звёзд, сияющих на чёрном небесном полотне.
Комментарий к 55. Просторы.
Что ж, это финальная глава, дорогие читатели. По сути, она заканчивает эту историю. Дальше вас ждёт ещё несколько глав, но те будут носить эпилогичный характер. Прощу вас это учитывать при прочтении. Они несколько отличны от основного массива глав.
Первая охота, первый полёт) Драконыши стали драконами. Ещё не прям взрослыми, но их путь начался. Можно сказать, что в первых главах было подробное описание малышей, так и сейчас детальное описание их спустя года. Это как отражение. И как в начале происходит разлука и единение, так и здесь: то же расставание и то же соединение. Трефалкир и Азайлас навсегда останутся друг у друга. Даже если горы призовут их, и они навсегда вернутся туда, как бы не сложились их линии жизни далее. Но я уверен, что у них всё будет как минимум не ужасно, а это многого стоит.
Если увидите какие-то ляповатости, странности звучание - выделяйте. Эта глава далась не так легко и пришлось именно постыковать, перебирать кое-какие детали, чтобы расставить верные акценты.
Восемь ждущих)) мы отшагали с вами лето! Эта глава так же для меня закрывает и летний сезон публикаций. Осень как нельзя лучше проходит для прощания с чем-то, и я надеюсь, что все остававшиеся главы выйдут до зимы под шелест листопада XD Благодарю вас за поддержку:3
========== 56. Болото. ==========
Какая-то незримая птица выдала тревожную трель и умолкла, однако девушка не услышала её в полной мере. Её совершенно не интересовало: наблюдал ли за её борьбой, начинавшей казаться обречённой, дербник или серый сорокопут. Никто из них не мог ей помочь. Она бежала из последних сил прочь, каким-то образом заставляя себя двигаться вперёд по вязкой топи. Всё заглушило собственное тяжёлое дыхание, гулкие удары сердца, что едва не ломали ей рёбра, а ещё звон пульсирующей в висках крови. Вся эта пелена не давала толком пробиться к ошалевшему сознанию ни плачу младенца на руках, ни плеску мутной, вонючей воды, ни повизгиванию маленькой собачонки, бегущей рядом. Но к сожалению: слух различал крики, улюлюканье преследователей и, будто бы даже, их топот, хотя такого быть не могло. И это гнало дальше. Ноги налились свинцом, руки, прижимавшие ребёнка, закаменели и вот-вот грозились разжаться. Всё тело взмокло от пота и изнемогало, протестуя против таких нагрузок, но рассудок, страх, желание жить заставляли не останавливаться. За несколько дней вся прежняя жизнь перестала иметь твёрдую опору и рассыпалась грудой обломков. Из простой знахарки, тихо и неприметно живущей на окраине города, она сделалась ведьмой, связанной с колдовством, желающей вновь навлечь на людей гнев драконов. Страшный и беспощадный. Не важно в чём таилась подлинная причина: в суевериях, в её успехах в искусстве лекаря, передавшегося ей от бабушки, или же в том, что она посмела неоднократно отказывать местному зажиточному богатею. Обо всей этой горькой несправедливости девушка уже успела изрядно подумать со всех сторон, сидя в тюрьме, куда её бросили. Там прошло несколько мучительных дней, пока совет решал: повесить её или сжечь, а может и что похуже, ведь у сироты в городе заступников не было вовсе. И там же, страшащаяся своей участи, она познакомилась с настоящей чародейкой, участь которой уже была определена: смерть на костре. Смерть вместе с ребёнком, могущим унаследовать «проклятый» дар, привлекающий одни беды. Именно по вине магов пало множество стран, городов, людей. Это помнили хорошо. Этот страх ещё был силён, не прошло ещё второй декады. Но, истощённая пытками и допросами о своих «соратниках», женщина, со смоляными волосами и бесноватым взором зелёных глаз не выглядела опасной, враждебной. Во всяком случае, к девушке, сидящей в соседней камере напротив. Благодаря волшебнице ей и удалось сбежать вместе с безвинным младенцем. На время. Женщина смогла собрать остатки сил, а может, и ценой своей жизни пробила брешь в стене, сломала решётки, прося перед этим девушку спасти хотя бы её сына, прекрасно понимая, что уже не сумеет последовать за ними. Но обе девушки предпочли смерть в борьбе за жизнь, чем страдания по чужой прихоти и ужасную гибель. Поэтому молодая знахарка, ни думая ни о чём кроме как уцелеть, бежала по городу, стремясь поскорее покинуть его пределы, молясь всем богам о том, чтобы в лесу ей нашлось укрытие. Но мучители, почуявшие кровь и азарт охоты, не желали просто так отпускать её и слишком скоро пустились следом. Возле окраины к ней прибилась маленькая, полуслепая дворняжка, что девушка подкармливала уже год и могла назвать хоть каким-то другом. Беглянка со слезами пыталась отогнать ту, упросить не следовать за ней, ведь ей не хотелось, чтобы пострадал кто-то ещё. Но верное животное бежало рядом, пусть и не могло осознать всей угрозы. Ветки хлестали по щекам, раздирали и без того проданную юбку, рубашку, а люди, если их ещё можно было считать таковыми, не отставали. Так они и бежали сквозь лес, не обращая внимания на стрелы, что пускали им вдогонку, на узловатые корни деревьев, о которые можно было запросто споткнуться, пока не выбрались к болоту. Там-то погоню можно было считать предопределённой.
Это гиблое место находилось за несколько километров от города, и обвинённая даже удивилась тому, как это ноги смогли донести её до сюда. Трясины занимали огромное пространство, но отнюдь не открытое, а окружённое густым лесом. Тут и там воняло чем-то тухлым, виднелись поваленные брёвна, наполовину погружённые то ли в грязь, то ли в воду, покрытую тиной. Мшистые кочки, над которыми летали стайки мошкары, создавали иллюзию твёрдой земли, однако девушка примерно знала эти места и то, как они обманчивы. Не даром она здесь собирала порой травы. Это помогло оторваться от убийц и не проваливаться по колено в жижу. Снова лишь на время — силы её покидали. Прошло и второе дыхание, и третье. В какой-то момент пущенная стрела пронзила ей плечо, однако вскрикнуть знахарка не сумела. Не хватило воздуха в лёгких. Следом раздалось рычание маленькой собаки, возможно бросившейся ей на защиту — она не видела, так как, заваливаясь вперёд, продолжила перебирать ногами к видневшемуся широкому бревну, на которое налипла какая-то тускло-зелёная растительность, со множеством вывернутых корней. Вновь раздался жалкий лай. Бесполезный поступок. Бессмысленный. Ну почему животное так сделало? Почему не убежало? Этот звук без запинок перешёл в болезненный скулёж, и девушка, у которой душа рвалась на части, развернулась. Она не могла бросить это создание. Всё равно они все умрут сегодня, так пусть хотя бы вместе. Все втроём. Может, так будет лучше. Успела увидеть, как четвероногий, самоотверженный друг с разбитой мордочкой, летит куда-то в сторону от тяжёлого удара в живот. Набрала в грудь обжигающего воздуха, чтобы просипеть.
— Ос… вь… те, — она видела их лица и не находила в них ничего человеческого, им не спастись.
Вдруг мягкая земля под ногами задрожала, по ней прокатились слабые толчки. Раздалось шипение, и бревно, подле которого она остановилась, начало медленно подниматься вверх. Растения рвались, падали вместе с кусочками мха, закапала струйками вода, заструившаяся по зелёной коре. Нет. Не коре. Теперь девушка увидела наросты, чешую. И… глаза, светящиеся ярко оранжевым светом. На них сверху вниз смотрел дракон с приоткрытой пастью. Два желтоватых нижних клыка смотрелись угрожающе, а складки на верхней, сморщенной челюсти раздались, обнажая ноздри, из которых со знакомым шипением взметнулось мутноватое едкое облако. Не успела ещё вся вода стечь с морды и шеи, как люди, державшие луки и копья, с криками ужаса развернулись и дали дёру. У девушки же ноги подкосились от страха и благоговейного трепета перед величественным, громадным созданием. Когда его взор обратился к ней, упавшей на колени, её хватило лишь на то, чтобы упасть лицом вниз, прикрывая трепыхающегося ребёнка и прося животное о пощаде. А может, и о милостивой, быстрой смерти. Но дракон повернулся куда-то в сторону. Заслышав шорох над собой, девушка подняла голову и поняла, что тот склонился над умирающей, тихо поскуливающей собакой. Собрав остатки всего, что было, с вымученным отчаянием она бросилась к питомцу, презрев всё, что только могло случиться дальше. Дракон рассматривал крошечное для себя животное, не обращая внимания на человека, что хотел попытаться что-то сделать. Тут вдалеке вновь раздались крики, без запинок перешедшие в предсмертные хрипы. Девушка, заплакавшая вновь и ковылявшая к дворняжке, остолбенела, прижав к себе младенца, который всё продолжал вопить. Впрочем уже сорванным голосом. По её разгорячённому телу прошлась волна леденящего страха, а руки так сильно сжали младенца, что тот прекратил хныкать. Во мгновения ока воцарилась тишина, ударившая по ушам своей неестественностью. Безмолвие стелилось по заболоченной земле: не жужжали, не трещали насекомые, не пели птицы. Всё замерло. И вдруг над грязной гладью, прямо к ним, потянулись танцующие зеленоватые огоньки. Потянулись к дворняжке. Знахарка с широко раскрытыми глазами смотрела на то, как эти святящиеся сферы втягиваются внутрь мохнатого, тщедушного тельца, расходятся по нему нитями, и на то, как животное затихает, а рана на мордочке затягивается, разбитые зубы выравниваются и… как с белого, незрячего глаза начинает спадать пелена. Эти мгновения, растянувшиеся на вечность, показались ей самыми прекрасными, чистыми во всём этом мире, заставив её душу и рассудок вновь трепетать перед драконом, но на этот раз без страха. Он отступил куда-то на задворки сознания. Через десять секунд животное уже бодро вставало на лапы и пятясь подошло к девушке. Та вновь шлёпнулась на чавкнувшую землю, сгребла собачку одной рукой, прижимая груди, шепча слова себе под нос слова благодарности. Она не верила в то, что случилось, что видела своими глазами. Но оно было настоящим.