Самка справедливо рассудила, что сыновьям лучше не лезть к Трефалкиру. Предосторожность никогда не лишняя. Чёрная магия, которой драконы предпочитают сторониться, столь опасна, сколь и могущественна. И не малое количество заслуг такого сильного мага, каким был её возлюбленный, в окончательной победе драконов над зазнавшимися людьми. Они били не только хитрыми ловушками, калёным железом и тяжёлыми арбалетными болтами, но и искусным чародейством. Обычно для дракона магия это как увлечение. Редко кто углублялся в эти знания, считая что мир существует в гармонии, а такое вмешательство нарушает баланс. Люди же этих границ не ведали, превратив волшебство в инструмент, в какую-то изощрённую науку. И ради чего? Процветания своего вида или каких-то иных истин? Возможно. Трое сыновей подошли поближе к матери, неуклюже сели и задрали головы, всматриваясь в очертания её морды. Она с любовью посмотрела на них. Такие маленькие чада. Трефалкир хорошо о них заботился, пока её не было. Детёныши росли крепкими, смышлёными, наблюдательными. Драконица видала драконят и младше них. Видела и тех, которым не повезло на войне. Малышей люди пытались по возможности захватить живыми. Некоторые драконы постарше полагали, что люди хотели их выдрессировать или что-то в это роде. Но чаще всего человеческие маги и охотники просто калечили детёнышей неправильным уходом, грубым отношением, магическим вмешательством в сознание. По итогу взрослые драконы находили лишь скорбные останки, поднимающие кипящую ярость в их крови. Что ослепляло некоторых, сметая все границы рассудка, заставляя желать лишь уничтожения врагов. Люди достаточно умело этим пользовались. Азайлас отогнала эти воспоминания, они делали ей больно в душе. Она радовалась, что её детей минует эта участь. У них есть время вырасти и стать опасными хищниками, которым ни один враг будем нипочём. А пока они ещё оставались детьми, которым много предстоит узнать и многому научиться.
— Почему ты не могла найти нас сама? — Фангрэнэ изучающе смотрел на неё оранжевыми, почти как у отца, глазами.
— Это было похоже на то, как будто бы меня заперли в кошмаре. Как бы я не старалась, выбраться не получалось, — драконица прикидывала про себя, как она может им всё рассказать сейчас, — если бы не Трефалкир, я бы умерла в снегах.
— Папа рассказывал, что ты где-то на севере, в снежных горах, и что мы слишком малы для путешествия туда, — то ли отметил, то ли подтвердил эти сведения Сардолас. — Но ты родилась там. Неужели ты не знаешь родные места?
В голосе сквозило лёгкое недоверие, впрочем разбавленное желанием понять что к чему. Азайлас медленно кивнула, размышляя про себя. Ей явно не стоит вдаваться в подробности безумства, коему подвержены все ледяные.
Однако самка сочла, что вкратце можно обозначить эту тему. К тому же, Трефалкир что-то поведал им про север и её родину. Думая об этом, она мысленно усмехнулась — сыновья уже начинают в какой-то мере её озадачивать.
— Знаю, и они бывают очень коварными. Чтобы выжить, мне пришлось надолго уснуть, а проснуться не получалось, — драконица не стала сообщать им, что сновидения были пустыми и чёрными, как если бы жизнь оставила её.
По сути, она умирала, только процесс выходил очень затянутым. О событиях буйства она помнила лишь смятый ком из рёва, боли, снежной метели и нескончаемого воя ветра. Правда об этом необязательно говорить вслух. Такой ответ смог удовлетворить тёмно-фиолетового драконыша. Тут не вытерпел младший сын.
— А как выглядит север? — Бэйлфар заворожёно смотрел на мать широко раскрытыми, ярко-зелёными глазами. — Он такой же как и ты? Синева с белым?
— Нет, малыш, — Азайлас тепло улыбнулась своему огненному драконышу, — он красивый, по-своему. Есть горы с их пещерами и обрывами, бесконечный простор снегов за ними. Можно найти глыбы сияющего льда, а отблеск солнца на снегу играет дивным огнём. Все оттенки белого, серого, чёрного, голубого. А воздух там такой чистый.
Самка в самом деле считала место своего рождения красивым, сколько бы опасностей оно в себе не таило. Там, где многие родичи видели безликое однообразие, ледяные драконы видели нечто большое. Но это вполне объяснимо их стихийной предрасположенностью.
— Твой окрас идеален для маскировки в таком месте, — Фангрэнэ осторожно потрогал большую лапу матери, — у меня тоже есть синие пятна, только они светлее. Ледяные драконы охотятся из засады?
— Нет, мы выслеживаем добычу, стараясь застичь её врасплох, — Азайлас вся замерла от этого трогательного прикосновения маленькой лапки.
— А вот папин окрас подходит для засады, он обещал научить нас этой охоте, — мечтательно произнёс алый драконыш.
— Вы уже охотились сами? — спросила мать, шевеля массивными когтями. — Первый глоток крови, убитого вами животного, незабываем.
— Нет, но мы собирались до того, как папа встретил в лесу Роулсанэ и полетели сюда, — сообщил Сардолас.
— А пока мы осваиваем приёмы маскировки, — гордо поднял мордочку Бэйфлар, — хочешь посмотреть?
— Конечно хочу, — поспешно согласилась ледяная драконица.
Следующий час она с радостью и умилением наблюдала за тем, как её детёныши рыскают в близрастущих кустах, делая это неловко и слегка неуклюже. Они шебуршали листвой, крались слишком поспешно, что делало их цветастые окрасы особо заметными. Пока им удавалось сливаться лишь на фоне растущих цветов. И вид сыновей, иногда с громким треском пролазивших сквозь ветви кустарника, напомнил ей о том, как она сама точно так же бродила в этом лесу около шести или семи лет назад.
Комментарий к 27. Цветы.
Эта глава далась проще чем прошлая. В целом мне немного неловко, что рассказ идёт немного не так, как начинался в первых главах. Но мне нравится как получается, почему бы и нет.
На самом деле особенности Скрытой Долины смотрятся более понятно, когда знаешь правду этого места. А вобще драконы считают себя идеальными существами, стоящими на вершине пищевой цепи. Они ближе всех к пониманию природных сил и течений жизни, но считают, что в такие вещи не стоит вмешиваться. К тому же драконы не корыстны и не жаждут доминирования своего вида, а зачем, если они и так выше всех прочих? XD
В главе присутствуют мотивы войны, и, как вы уже догадались, следующая глава будет либо вся флешбеком, либо начнётся с него:3 Я хотел уместить переход в эту, но не получилось.
Читатели, вам большое спасибо. Отметившийся ждущий, тебе отдельное спасибо) Вы меня мотивируете писать дальше, продумывать историю:3
========== 28. На открытую местность. ==========
Бродила и искала тот самый цветок, на который предлагал взглянуть ей Трефалкир. Предлагал вдвоём посмотреть его. Она лишь фыркнула, выдув из ноздрей два облачка холодного воздуха, и отказалась, отвергая не сколько само предложение, а то, что скрывалось за ним. Непонятное ухаживание. Тёмно-зелёный дракон не привлекал, по крайней мере, на первый взгляд. Не слишком крупный, не особо сильный или агрессивный, словно самец не знал, что нужно показывать своё превосходство или какие-то свои скрытые качества. Хотя если хочешь впечатлить самку, то, казалось бы, покажи, что ты достойный кандидат, что ты сможешь дать нечто большее, чем все прочие, что ты лучше других. Его внимание не льстило, оно казалось странным. Иногда даже настораживало, но не пугало. За исключением одного единственного раза. Они тогда впервые встретились, почти два года назад — её самый первый день в Скрытой Долине. Этот день стал безусловно самым ярким в её жизни, подобно солнечному всполоху на глыбе столетнего льда. Спустившись со снежных хребтов, Азайлас почти сразу направилась на поиски этого волшебного, по слухам, места. Ледяные драконы, которых она встречала на протяжении детства, все как один утверждали, что Долина удивительно красивое место. Правда, вместе с тем они добавляли, что морозные горы всё равно прекрасней. С этим самка не соглашалась ни тогда, ни после того, как увидела всё своими глазами. Как белая пустыня может быть лучше такого великолепия? Яркий мир, полный тихой жизни, красок, умиротворения. Место свободное от бесконечного рёва ветра. Ей понравилось всё в Скрытой Долине. Она никогда раньше не видела столько сородичей в одном месте. Столько разных пород. Там был и Трефалкир. Он, заслышав, что объявилась ледяная драконица, поспешил выразить своё почтение. Ведь как никак, они росли рядом, жили одной и той же жизнью и нравами, можно сказать, воспитанники снега и гор. Однако земляной самец замер, мигом растеряв все заготовленные слова вежливого приветствия. Эту самку он ни разу не видел, запах её был незнакомым, видимо, они росли и охотились на разных пиках. Но в этот миг Азайлас ощутила паническое чувство опасности, а в голове непривычным озарением всколыхнулась мысль: «Беги». Взгляд. Опасность. Этот взгляд оранжевых глаз одновременно темнел, утаивая зелёные искры на дне, которые всё сильнее разгорались голодным огнём. Затем в нос ударил удушающий запах. Запах чего-то мёртвого, сгнившего. Запах тёмного волшебства, что создано забирать жизни. Никто не рождается со знанием, как пахнет эта злая магия, но когда он долетает до ноздрей дракона — никаких сомнений просто не остаётся. Это почувствовали и остальные родичи.