Трефалкир и Азайлас, соблюдая этикет, просили разрешения покинуть не только Скрытую Долину, но и присутствие короля. Все должны так делать, так как долина особое место, вы уже знаете почему, да и знак уважения Нивервиру. Правда, Роулсанэ об это знала, но сбежала она, как часто это делают подростки. Её могли остановить или отправить с кем-нибудь домой, потому что ей ещё опасно путешествовать одной.
Уже ждёте имя, которое даст Нивервир гибридной драконице?))
Спасибо читателям и троим ждущим) Я рад вам и вашим отзывам, как и тому, что главы стали выходить чуток чаще:3
========== 31. Вековой лес. ==========
Часть лёта Трефалкир нёс на себе всех драконышей, с восторгом взиравщих вниз на сменяющиеся пейзажи. Верхушки деревьев, выглядевшими маленькими конусами с такой высоты, редкие проблески рек, отражающих своей гладью солнечный свет. Детёныши, пробывшие больше почти что месяца в замкнутом мире, с удивлением обнаружили, что лучи небесного светила обдают их жаром, что живые порывы ветра по-особому ласкают мягкую чешую, а раздающийся гул радует слух. Скрытая Долина была сказочным местом, но именно этот мир был настоящим, живым. А этот его кусок принадлежал драконам. Невероятно огромное расстояние, в котором терялись даже такие крупные существа как крылатые ящеры. Земель хватало всем, даже вивернам, что время от времени встречались на чужих владениях. Не то, чтобы драконы с ними враждовали, просто они представляли два разных и, самое главное, отдельных вида. Хотя против общей угрозы они могли объединяться, но в бытности предпочитали не пересекаться. Дракон, если будет голоден, может съесть виверну, а виверны, если соберутся небольшой стаей, могут в свою очередь съесть дракона. К тому же, меньшие ящеры зачастую бывали ядовитыми и более ловкими. Но необъятные земли более чем спокойно вмещали в себя текущую популяцию и первых, и вторых, заглядывавших на эти территории. Дичи хватало всем, как и убежищ для обустройства гнёзд. Равнины, вековые леса, предгорье и сами горы, болота. Севернее простиралась пустыня из снега, а к югу из песка. Раньше территории, подконтрольные драконам, охватывали ещё и южные тропические леса. Но из-за смены климата и деятельности людей они почти все погибли, оставшись лишь небольшими островками за границей земель. Оставалось надеяться, что сейчас, когда людей вышибли оттуда, влажные тёмные леса сумеют хотя бы начать восстанавливаться. Трефалкир сам определил, что его предки были родом именно оттуда. Об этом свидетельствовали не яркий окрас, небольшой размер, даже складки-полосы под веками. Таких он не встречал у прочих земляных родичей, но такие были у его сына, Фангрэнэ, который родился кислотным драконом. А именно такие двести лет назад обитали на тёплых южных болотах, да в мангровых зарослях. Что подтверждало мысли чернокнижника о своих корнях. Но не объясняло: как он сам оказался на севере. Практически все воспоминания о том времени отсутствовали. Сам самец, который нёс на спине своих драгоценных чад, ведь был когда-то таким же маленьким, как и они сами. Как-то же он вылупился, кто-то же за ним приглядывал первые несколько лет, пока Норрейвэтраз не взял его под свою опеку. Временами загадка собственного происхождения терзала любознательность земляного дракона, но скорее только по тому, что он любил много знать. Собственно, поэтому его и прозвали чернокнижником — в своё время во время ранних путешествий он прочёл множество книг, в том числе и человечьих, наскальных рун, оставленных кем-то и всё такое, что только попадало под внимание таких черт как любопытство и умеренная жажда знаний.
Пока было рано судить: передались ли эти черты его сыновьям, ведь в таком возрасте все драконыши познают мир и усваивают самые важные правила с особым энтузиазмом. Но дракона умиляло, как заворожённо они смотрят вниз, как сами, стараясь держаться на его спине, подползают ближе к краю, чтобы лучше всё видеть, а может, и запомнить дорогу. Азайлас летела рядом всё это время. Её лёт выходил более громоздким и медлительным. В каждом движении крыльев, сверху белых и синих снизу, чувствовалась тяжесть, а любой заход на вираж напоминал затяжное падение. Детёныши наблюдали за тем, как движется их мать, как она теряется в белых и сероватых клубистых облаках и как её синий окрас снизу маскирует её с голубым небом. Погода как раз выдалась хорошей и ничто не портило красок этой далёкой вышины, только ветер периодически нагонял облака то под летящими, то над ними, а порой и прямо на них. Вылетали из такого туманного полотна мокрыми, но Трефалкир проворно стряхивал влагу с крыльев, хвоста и лап, а драконыши пытались повторить его движения, доставляя тем самым отцу трудности с удержанием баланса. Самка же не утруждала себя такой процедурой, её, выросшую во льдах и буранах, такая прохлада не смущала. Оставшиеся капли на её теле красиво сверкали в солнечном ярком свете, переливаясь разноцветными бликами. От скорости полёта и встречных порывов ветра они сползали и срывались с панциря вниз, исчезая позади навсегда. Азайлас гордо летела, поджав передние лапы под себя, а задние вытянув вдоль хвоста. Тёмно-зелёный дракон же часто менял своё положение из-за бесценной ноши. Разминал спину, подставлял её так, чтобы тёплое солнце согревало детёнышей, непривыкших к такой высоте и холоду.
— Давай приземлился, — произнесла драконица, склоняя шею и голову к возлюбленному, летящему чуть пониже.
— Ты устала? — пробурчал в ответ Трефалкир, начав осматривать земли, которые неспешно проносились под ними. — Или у тебя заболели лапы?
— Ты устал, — самка чуть наклонила крылья и начала грузно пикировать вниз.
Чернокнижнику осталось только молча признать её правоту и последовать за ней. Предсказуемый наклон и снижение сыновья восприняли с азартом и лёгким страхом. Они вцепились и прижались к отцовской спине, хотя едва ли скорость требовала таких мер. Тёмно-зелёный самец спускался достаточно бережно, до последнего готовый взмахнуть крыльями и взмыть в высь в случае угрозы. Дело было скорее в привычке: он один почти два года присматривал за потомством, не имея никакой подстраховки.
В кроне высокого дерева виднелся просвет, оставленный Азайлас во время приземления. Земляной дракон проворно пролетел в него, немного сжав крылья, чтобы не повредить кожаные мембраны о торчащие толстые сучья деревьев. К счастью, их не наблюдалось, а более мелкие уже сшибла собой ледяная самка. Она же стояла под раскидистым вязом, принюхивалась и осматривалась, перебирая мощными лапами землю. Приземлился рядом и чернокнижник, опускаясь на четыре лапы и пригибаясь к корням и траве, чтобы драконята могли самостоятельно спрыгнуть и поразмять лапы.
— Давай я понесу, хотя бы одного, — внезапно сказала драконица, всматриваясь в тёмно-оранжевые глаза своего спутника.
— Что? — переспросил он, сперва занятый своими ощущениями. — Не стоит, я уже нёс их так, мой коготь белого льда.
— Но сейчас я рядом, могу взять Сардоласа, — она обратила взор на крупного детёныша, исследовавшего ствол крепкого вяза, пока его братья с важным видом наблюдали за его действиями. — Он будет летать как я, когда вырастет. Ему полезно смотреть на то, как я двигаюсь в небе.
— Я опасаюсь за твои лапы, — с сомнением покачал мордой Трефалкир, ложась прямо на неровную землю. — Ранее я никогда такого не делал, ты как себя чувствуешь?
— Вроде, как и обычно, только немного чудно, — Азайлас взглянула на белые по верху лапы, будто бы припорошённые снегом. — Немного плыву, да и не чувствую своего настоящего веса. Как пузырь под водой. Двигаюсь интуитивно, да по памяти.
— Может от последствия спячки? — земляной самец чуть сощурил глаза, оглядывая конечности, созданные его же магией, отыскивая на них повреждения и изъяны.
Тут к ним подошли сыновья, что-то обсуждавшие меж собой. Их внимание было мигом перехвачено обеспокоенностью читавшейся на морде отца. Они сами посмотрели на сидящую драконицу.
— Что-то не так? — встревожено спросил Бэйлфар, подходя ближе и ставя свои лапки на когтистую кисть матери.
Мордочку он обратил вверх, заглядывая своими зелёными глазами в её тускло зелёные, только куда более светлого оттенка. Явно унаследованная черта. Ото льда к огню.
— Всё нормально, немного отдохнём и полетим дальше, — она наклонилась и потёрлась носом о его алую макушку, где пока ещё только угадывались роговые отростки.
— Папа, я же прав, что мы в более старой части нашего леса? — спросил тёмно-фиолетовый Сардолас.
— В прошлый раз мы летели два дня, сейчас мы от силы пролетели пол дня, — возразил Фангрэнэ, плюхнувшись на бок и потираясь шеей и затылком о корень дерева, узловато торчащий из мха. — Это не может быть наш лес.
— Правы вы оба, — чернокнижник скрестил передние лапы и положил на них голову, искоса смотря на чад. — Когда-то очень давно это было одним лесом. Тогда драконы только начинали существовать, поэтому им пришлось много бороться за свои земли и безопасность потомства. В результате пострадало и это место. Наш дом находится в новой части, выросшей на пепелище, мы же сейчас в лесу старше драконьего века. Посмотрите на деревья, они настолько стары, что начинают каменеть, врастая в себя.