«Только человек спасает человека»
Говорят, мы мелко пашем,
Оступаясь и скользя.
На природной почве нашей
Глубже и пахать нельзя.
Мы ведь пашем на погосте,
Разрыхляем верхний слой.
Мы задеть боимся кости,
Чуть прикрытые землей.
Варлам Шаламов
Люди старшего поколения, привыкшие называть себя «советскими людьми» намертво помнят даты: 1917, 1937, 1941, 1945, 1956 годы. Это революция, пик «политических репрессий», начало и конец войны, 20-ый съезд партии… Сложное и непонятное слово «репрессии», по-моему, вошло в обиход после 20-го съезда (1955г), а до этого говорили просто – «забрали», «посадили», «сидит»…
Репрессии по-советски - это когда свои убивали или отправляли на каторгу своих же, ни за что, безо всякой вины, чтобы страной правил страх, а кормил её бесплатный труд каторжников. Причём, соратники и последователи славного Феликса старались, особенно поначалу, когда ещё было из кого выбирать, вырвать самых лучших, молодых, талантливых, образованных, честных, преданных власти. «Дураки нам не нужны» - говаривал следователь моему отцу. От этой участи был застрахован только один человек в стране.
«Политические» – почему? Я бы сказала точнее – советские репрессии, ведь большинство репрессированных не имело никакого отношения к политике и не состояло в единственной партии. Видимо, это слово отражало внутреннюю политику государства – осуждение по политическим статьям УК громадных масс своего народа, хотя среди невинно осуждённых была значительная часть попавших в лагеря «за административные нарушения». Правда, узнали об этом несчастные люди уже в лагере, так как никакого обвинения им не предъявили, следствия и суда не было. Маршрут такой – арест, тюрьма, лагерь и через несколько месяцев приговор уже в лагере. Это практиковалось в конце войны и после неё – нужна была свежая рабочая сила. Органы не успевали соблюсти формальный «маршрут». В их числе была и моя мать.
Вся страна, по большому счёту, была гигантским лагерем из которого удавалось вырваться единицам. Система заложников неукоснительно действовала до перестройки.
Масштаб уничтоженных страной сограждан близок к потерям Советского Союза в Отечественной войне. А.Н.Яковлев, многие годы возглавляющий комиссию по реабилитации, называет число погибших в результате политических репрессий в 25 млн, а погибших в Отечественной войне – 30 млн.
Правительственная комиссия 1955-1956 годов (возглавляемая Ольгой Шатуновской) выявила, что число осуждённых с 1936 по 1941 годы (за 6 лет!) составило около 21 млн. человек, приговорены к расстрелу приблизительно 7 млн. человек. Из отправленных в лагеря и ссылки из них до 1956 года дожили 200 000 человек. Менее 10%! А ведь массовые репрессии продолжались с 1917 до 1953г, их пик пришёлся на 36-37гг.
В 1996году отец написал в стихотворении «Матчыны слёзы»:
Ён гнаў у агонь, у свінцовыя буры
Праз ваенкаматы і пракуратуры.
На ўсход і на захад ішлі эшалоны
І ў пекле знікалі мільёны, мільёны.
О войне пишут, говорят, снимают фильмы, ставят спектакли, проводят роскошные шоу в дни победы. И отдельные честные, грамотные историки, кинематографисты, писатели написали и пишут о ней хоть куски правды.
А о них, многих миллионах жертв советских репрессий? Что мы знаем о них, о том времени, о грандиозности замысла по организации и осуществлению «советского рая» такой ценой? А какую цену заплатила Беларусь, её культура, её генофонд? В советские времена она старалась бежать впереди паровоза… И хотим ли знать? Ведь это основополагающие страницы нашей истории ХХ века.
Из выживших, вернувшихся на родину и в литературу только единицы смогли и осмелились рассказать, написать, вспомнить то время, погибших и выживших. А издать это стало возможным только в конце 80-х, начале 90-х годов.
С. Граховским написаны автобиографические повести, рассказы, воспоминания, статьи, выступления о судьбе поколения моего отца в период 1936 – 1955гг. В собранной мною прозе есть много благодарных слов о благородстве, мужестве, смелости, взаимопомощи его «соратников» по тюрьмам, этапам, лагерям, ссылкам. Всех он помнил (у него была блестящая память, которая помогла ему выжить) и поддерживал многих на протяжении всей оставшейся, относительно благополучной, жизни. Считаю необходимым сказать, что он и в лагере помог многим сохранить своё достоинство, веру в людей, выжить.
Первый читатель этого предисловия спросил: «А кому адресована книга, на какого читателя она рассчитана?» В трилогии присутствуют десятки фамилий людей со всех концов «нашей необъятной родины». Для тех, кто хочет знать историю страны ХХ века, её национальной элиты, её генофонда. Для тех, кто по крупицам собирает сведения о своих предках, о горькой их судьбе. Насколько мне известно, в «Зоне молчания» - все имена подлинные, в «С волчьим билетом» и «Такие синие снега» изменено по одной фамилии из желания автора не навредить потомкам.