Генрих, получив кислый презент, опять задумался: “Да уж, дядя, который день почти не ест дома сублимат и ищет перекус сам, это тоже очень странно”.
Мальчик помнил главное правило школьной гастрологии: В сублимате были все необходимые питательные вещества и витамины для организма. Все предусмотрено государством и людям не нужно заботится о пропитании, так как сублимат выдавали бесплатно. А если кто-то не верит или просто ищет что, то вкуснее, то это путь самоволию, чревоугодию, и как итог- предательству.
“Это еще один признак связи дяди со шпионами. А может он и сам шпион и мы его прикрытие”.
Генрих вышел из подъезда через несколько минут после Сэма. На улице было все еще тепло, дул прохладный ветерок с запахом опавшей и прелой листвы. Вдохнув глубоко этого пряного воздуха, мальчик побрел за черным сутулым силуэтом. Под ногами предательски похрустывали сухие листья, и держаться нужно было поодаль.
Объект наблюдения направился в сторону промзоны…
-Только не это, - словно током шарахнуло осознание того, что именно там он обнаружил злополучные рисунки.
“Если бы я не нашел их или просто не рассказывал о них дяде! Все было бы по-старому и не пришлось заниматься этим сейчас” - укоряющие мысли заполняли сознание.
Когда силуэт прошел мимо последних уличных огней, он на пару секунд исчез в темноте. Затем по бетонным кускам и монолитам забегал яркий лучик карманного фонарика. Дядя шел оглядываясь по сторонам, словно рассматривал руины. Генриху пару раз пришлось сильно пригибаться, чтобы не попасть под световой купол.
Наконец, мужчина резко становился, медленно поводил фонарем по сторонам и исчез полностью во мраке.
Наблюдатель, спотыкаясь и ощупывая рваные поверхности бетона при лунном свете, подобрался месту утраты зрительного контакта.
Генрих, несколько секунд думал, что совсем потерял из виду дядю. Но затем заметил две желтые полоски света среди темноты. Подобравшись ближе мальчику, послышались странные шумы и визги. До этого он как будто встречал похожий, но уже не мог вспомнить.
-Неужели это дядя так странно кричит и шипит? - неожиданно пронзила мозг очень странная догадка.
Преследователь как можно тише проходил в глубь развалины, откуда шли звуки, пока не увидел спину мужчины. Генрих замер за стеной и прислушивался. На крик это точно не похоже, больше на шум механизма. Вдруг непонятные звуки начали постепенно приобретать признаки речи. Слова становились все разборчивее, пока не стали совсем чистыми:
-Наши агенты закрепились в городе рабочих и дали о себе знать. С помощью рисунков и граффити мы начали работу с населением и запугиванием военных. Пробуем вербовку новых членов группировки в данном районе, для расширения сети информаторов. Если нас кто-то слышит там, дайте знать по радиосвязи.
Подслушивающий мальчик стоял в оцепенении. Он не мог понять, что происходит, кто говорил и зачем это дяде. Сразу вспомнил, где встречал похожий странный звук: давно портативный приемник сломался и пришлось носил в его гос. ремонт. А именно, когда настройщик искал правительственную волну. Самостоятельно переключать частоты нельзя, без вскрытия техники, срывания государственной пломбы и специальных инструментов. Так откуда дядя смог сам настраивать поиск радио?
От волнения Генрих присел на корточки и обхватил голову руками. Нужно прям тут решить, как поступить. Нарушение закона на лицо и, возможно, даже предательство. Еще появилось опасение, что при обнаружении дядюшка может его тут и убить, если он реально агент иностранной разведки.
В это время Сэм уже вовсю пытался отправить свое сообщение шпионам. Он усердно нажимал кнопки и выкрикивал позывные:
“Споры, Споры, на связи город. Как слышно? Прием!” Все это многократно повторялось, словно мантра.
В те секунды душа подростка разрывалась на части от горького осознания, что его жизнь уже не будет прежней. Здесь и сейчас необходимо было решить судьбу дяди, а значит, отчасти и свою в том числе. Через время попытки связи на фоне утихли, так же, как и эмоции мальчика. Тяжело вздохнув, Генрих поднял бетонный кусок для самообороны и вышел из тени.
Дядя его так увлекся разбирательством с аппаратурой, что был полностью беззащитен и не следил за обстановкой.
Генрих глядел на знакомую лысину и немного сгорбленную спину, но сам человек казался в тот момент максимально далеким и чужим.
Кто ты такой? - как можно грознее постарался сказать Генрих.
От неожиданности, мужчина вздрогнул и резко встал, повернувшись к мальчику. Долю секунды лицо его изображало ужас и беспомощность, пока он не узнал племянника. Тот угрожающе занес камень над головой, но в глазах блестели слезы и видно, как тот еле держится, чтобы не разрыдаться.