В парторганизации страны поступила директива от руководства ЦК с требованием разъяснять коммунистам "пагубные последствия культа личности Сталина" и "необходимость их скорейшего устранения". Но публично никто из советского руководства пока не осуждает Сталина, В то же время рядовые коммунисты уже «обрабатываются» антисталинскими тезисами и кампания эта приобретает общегосударственный характер, распространяется на большинство социалистических стран и зарубежных компартий. Лишь ЗО июня 1956 года ЦК КПСС наконец-то публикует постановление съезда "О культе личности и его последствиях" — антисталиснкая провокация официально легализуется. В руководстве ЦК против этих действий открыто выступили только Молотов, Шепилов и Сабуров…
Один из первых и главных ударов хрущевская ложь нанесла по партии — ее идеологическому единству и, соответственно, по морально-психологическому состоянию рядовых коммунистов. Это не могло не сказаться и на ВЛКСМ, на моральных и политических устоях советской молодежи.
В тот год в редакции многих советских газет и журналов приходили письма от коммунистов, в том числе от бывших фронтовиков, полные отчаяния: "Что же мы теперь скажем своим детям и внукам, комсомольцам, призывникам в армию?!". Аналогичные вопросы задавали и зарубежные коммунисты. Москва же им отвечала: "Внимательно читайте постановление ХХ съезда о культе личности"…
Однако Сталина еще не вынесли из Мавзолея, города и другие объекты, названные его именем не переименовали, памятники Сталину тоже пока не разрушали. Тем не менее, когда в Грузии в марте 1956 г. (в связи с очередной годовщиной со дня кончины Сталина) начались многотысячные демонстрации против шельмования Сталина, Кремль распорядился о беспощадном подавлении "националистических беспорядков": введенные в «мятежные» города республики (в том числе в г. Гори, где родился Сталин) бронетанковые войска «разделались» с демонстрантами. По оценкам организации "Международная амнистия" ООН и посольств Албании и Китая в СССР, погибло не менее 7ОО участников демонстраций, в тюрьмы и лагеря было водворено около 5ОО чел. Количество же искалеченных и пропавших без вести не поддается учету. То же самое повторилось в апреле-мае 1956 года.
Примечательно, что манифестанты обратились с петициями к В.М. Молотову, требуя воспрепятствовать дискредитации Сталина и возглавить руководство ЦК КПСС. Многие зарубежные советологи считают абсурдными утверждения "хрущевских сексотов", что будто бы Молотов лично инспирировал акции в Грузии в защиту Сталина и соответствующие петиции. По их мнению, апелляции к Молотову были «внедрены» специально подготовленными провокаторами с тем, чтобы, во-первых, дискредитировать Молотова как «сталиниста» и внутрипартийного «раскольника», покровительствующего "грузинским националистам". А во-вторых, — чтобы объявить всевозможные протесты против шельмования Сталина «последствиями» его же «культа», сводя эти протесты к "сталинским извращениям ленинской национальной политики" (на что хрущевская пропаганда стала делать главный акцент с 1960 года).
То есть защита Сталина кем-либо и где-либо — это проявление национализма, не более того. Недаром китайское и албанское руководство, открыто (а не посредством «закрытых» докладов…) выступившее в 1960-61 гг. против хрущевского шельмования Сталина и Молотова, было обвинено Хрущевым и его сподручными в "отъявленном национализме" и "пособничестве империалистам" (подробнее о событиях в Грузии весной 1956 г. см.: В. Пономарев, "Общественные волнения в СССР: от ХХ съезда до смерти Л.И. Брежнева", М., 1990, с.4; "Молодая гвардия", 1993, N 7, с.173; "Слова и дела хрущевских ревизионистов", Пекин-Тирана, 1964, с.89).
Так или иначе, политическая судьба Молотова, а также соучастников организованного Берией и Хрущевым убийства Сталина была решена в 1956 году.
Дискредитация Сталина имела целью не только деморализовать партию и советское общество. Раскол в мировом коммунистическом движении — тоже одна из задач ниспровергателей «сталинизма».
В этой связи представляет особенный интерес заключительная часть последней беседы Мао Цзэдуна с Хрущевым, посетившим (вместе с Булганиным) Пекин в августе 1958 года:
"…Решение ХХ съезда относительно культа Сталина вряд ли было обосновано… — начал Мао.
Хрущев отчеканил: Решение это не вызывает сомнений ни в нашей партии, ни в народе.
— Вы, естественно, вправе решать сами ваши внутренние вопросы. Но Сталин, его выдающаяся роль как вождя мирового революционного движения, в том числе китайского — такие проблемы следует решать с учетом международной взаимосвязи, а не односторонне, — продолжил Мао.