О том, что было дальше, рассказывала Каролина, потому что, сгрузив вещи во дворе универмага, усталые герои отправились по домам, оставив в укрытии тех, кому не надо было с утра отправляться в школу или на работу — папу Каролины и кореша Рафала. От папы Каролина и узнала, что было потом.
Получив по телефону от пожелавшего остаться неизвестным благожелателя интересное сообщение, сотрудники милиции, хоть и не совсем поверили ему, все-таки прислали во двор универмага одну патрульную машину. Два сотрудника милиции с недоумением и восторгом обозрели гору дефицита и вызвали подмогу. Вскоре во двор, завывая и сверкая огнями, примчались ещё четыре патрульные милицейские машины и «воронок» — закрытый фургон, в котором обычно перевозят арестованных. Он-то, собственно, и оказался самым подходящим транспортным средством для перевозки запчастей на базу Главного управления милиции г. Варшавы. Из реплик, которыми громко обменивались блюстители порядка, Каролинин папа понял, что они ничего не понимают и считают вот эту гору дефицита свалившимся с небес подарком судьбы, некоторым возмещением за их многотрудную и опасную службу. Да, папа слышал их соображения относительно личности того, кто мог подбросить им такой подарок, но все эти соображения были далеки от истины. А пока они собирались на следующий же день вызвать владельцев тех похищенных вещей, которые уже несколько месяцев находились в розыске.
К сожалению, все на свете имеет конец, даже повествование о самых невероятных происшествиях. Павлик мог бы бесконечно говорить на эту тему, но сестра безжалостно прервала визит, напомнив, что у них ещё много дел.
У калитки дома их ожидал Стефек, тоже измученный и засыпающий на ходу, а к тому же чрезвычайно удручённый.
Уже на первом уроке мальчик вдруг понял, что конец операции, блестяще проведённый этой ночью, автоматически означает и конец его контактам с обожаемым существом. Все радуются счастливому окончанию дела, для него же, Стефека, оно сущее несчастье. И мальчик принялся раздумывать над тем, что бы такое предпринять, чтобы контакты продолжались. Кажется, он немного отвлёкся от того, о чем говорилось на уроках, схватил две двойки и окончательно пал духом. Только к концу пятого ему удалось коечто придумать.
Спасительной соломинкой, за которую ухватился Стефек, стал, конечно же, его бывший подопечный Зютек. Надо нанести ему визит…
— Ну и рожа, доложу я вам! — в упоении описывал Стефек внешний вид врага. — Глаз совсем заплыл, нос распух так, что больше ничего и не видать, должно быть, Кара здорово приложила ему своим намордником. Лоб весь в синяках, а сам валяется и стонет. Какие ещё будут поручения?
С большим удовлетворением выслушали это сообщение брат с сестрой.
— А ты разговаривал с ним? — поинтересовалась Яночка.
— Я-то разговаривал, да он не очень.., не очень-то разговорчивый. Бормотал — все кончено, вышвырнули его, как выжатую тряпку…
— Может, выжатый лимон? — переспросила Яночка.
— Не помню точно, но что-то выжатое. И ещё шипел, что я ему несчастье приношу. Не знаю, я старался как мог…
— И очень хорошо старался! — с жаром подтвердила Яночка, наградив парня таким взглядом, что тот замер и больше уже ничего не мог произнести. Заговорил Павлик:
— Если я тебя тогда правильно понял, пани Полинская с телевидения живёт на одной площадке с Каролиной?
Стефек лишь молча кивнул в ответ, ещё не понимая, к чему клонит его приятель.
— И с ней ты договорился о марках? Тех, что Зютеку отнёс? Теперь эти марки могут пригодиться нам. Придётся к ней наведаться. Так и быть, пойду вместе с тобой.
Стефек в глубине души надеялся на то, что, если отпадёт необходимость и дальше присматривать за Зютеком, остаются марки с телевидения, ведь его кумир очень интересуется марками. И ему совсем не хотелось делиться своим источником марок даже с другом. Но отказать ему он не мог и неохотно произнёс:
— Ладно, познакомлю тебя с ней.
Тут мальчик вспомнил о пани из редакции и тёте Юльче и небрежно добавил:
— У меня есть ещё парочка таких.., источников, из-за этого проклятого Зютека пришлось заводить знакомства. Так что я вам марки все равно буду приносить.
И снова был одарён благодарным взглядом голубых небесных глаз. И блаженство снова оглушило и ослепило его. До такой степени, что он совершенно не слышал настойчивых вопросов Павлика, когда они могут пойти к пани Полинской и нельзя ли этого сделать прямо завтра.
Неизвестно, над кем сжалилась Яночка — над поклонником или братом, но девочка с улыбкой произнесла:
— На повестке дня у нас сейчас дедуля и пани Наховская. Стефек сам будет к нам забегать, а вот Каролинке тебе придётся все рассказывать, она заслужила. Боюсь, придётся неоднократно к ней наведываться…
И Павлик, уже в который раз, с уважением и безграничной благодарностью подумал: «Какая же умная у меня сестра».
А вот дедушка, похоже, жалости не знал. Целых два дня молчал, как партизан, словечка им не сказал, а на третий день устроил приём. Приглашение на приём в письменном виде им принёс Рафал.
Вручая брату конверт с красивой открыткой, которой в самой торжественной форме, по всем правилам дипломатических приёмов, они с Яночкой приглашались на праздничное торжество, Рафал озабоченно заметил:
— И пошевеливайтесь, а то дедуля выглядит так, что вот-вот лопнет, если хоть на минуту задержитесь.
— А зачем потребовалось писать вот это? — удивлялся Павлик, мчась по лестнице вслед за Рафалом и размахивая официальным приглашением, которое пришлось читать на ходу. — Не мог просто так позвать?
— Чтобы было торжественнее, — пояснил Рафал. — Да что там открытка! Он сказал — ради такого случая готов был приглашение даже на камне высечь, лучше всего на мраморе, и золотыми буквами, да времени у него нет.
— А что, ему удалось все отыскать? — спрашивала поспешавшая за ними Яночка.
— Не знаю, мне он не сказал. Сейчас все узнаем!
Дедушка и в самом деле с большой помпой обставил торжество. На столе возвышался огромный торт, лежали коробки с шоколадом, стояли бутылки с кока-колой. Бабушка внесла чай.
— Знаю, все вы помешаны на марках, и сегодня, так и быть, не стану вам мешать, — милостиво заявила она. — Ешьте от пуза, но советую пить побольше чаю, не то плохо будет. Чай пейте горький!
Бабушка удалилась, а дедушка стал распоряжаться:
— Садитесь и угощайтесь, мои дорогие. Хотя нет, давайте не сразу.., почтим успех минутой стояния!
И сам встал со своего кресла. Постояли.
— Так вот, — столь же торжественно продолжал дедушка, — вот тут перед вами лежит половина коллекции пана Франтишека. Сорок с лишним лет бесплодных поисков, бессонных ночей, напрасно растраченных сил.., эх, да что говорить. Я уже потерял надежду, и тем не менее вот она — эта бесценная коллекция! И найдена она благодаря вам!
Дедушка поступил очень мудро, не объявив минуты молчания, ибо в ответ на его слова последовал мощный рык. Так внучка и оба внука отметили радостную весть. Дедушка присоединил свой голос к победному кличу, и прозвучал он действительно впечатляюще.
Нет, как ни любили внуки торт, кинулись они не к нему. Три головы столкнулись лбами, когда наклонились над разложенными на письменном столе марками.
— Дайте мне посмотреть! — отталкивая братьев, кричала Яночка. — Дайте лупу! Да уберите же свои дурацкие головы!
— Свою убери! — огрызнулся Павлик. — Всем хочется посмотреть.
Рафал уже схватил лупу, да вспомнил о необходимости соблюдать солидность и сдержанность, приличествуемые его возрасту, и не стал спорить с этой мелюзгой.
— Ладно, я потом посмотрю. Дедуля, почему только половина? Ты сказал — половина? Значит, только половина успеха.