- Пару дней назад успокаивали одного. Грозился всех перестрелять, если не получит воду.
- Денег не было?
- Были. А по лицу уже зараза поползла. В итоге сам получил пулю в лоб.
- Сдаётся у нас своё “Народное спасение”.
- Ну а что им мучиться? Всё равно подохнут как крысы. Болтунья своё дело сделает.
- Сделает, сделает, - тупо повторил Глебский, проходя в дверь, за которой его ждала уходящая вниз лестница. Освещения по сторонам не было, поэтому приходилось прощупывать путь, чтобы просто напросто не споткнуться и не сломать шею, но он справлялся с этим достаточно быстро, чтобы уже через минуту пожимать руку друга.
Боровик выглядел как всегда придурковато: заплывшие глаза наперевес с голливудской фальшивой улыбкой, мешковатый брезентовый костюм, висевший на нём как на вешалке, но торчащие из-под рукавов идеально отглаженные манжеты рубашки. Та же нелепость наполняла его речь, стоило мужчине открыть рот, но это больше касалось мелодики голоса, нежели смысла, который он вкладывал в слова:
- По тебе только часы сверять, данна. Зайдёшь или вынести?
- Вынеси.
- И даже пива не жахнем?
- В другой раз, - пообещал Даниэль. Не то, чтобы ему не хотелось спокойно посидеть за стойкой бара, лениво потягивая золотую жидкость и изредка вставляя слово в малоинформативный монолог знакомого. Просто перед глазами до сих пор стояло лицо того мужчины, которого Глебский встретил посреди застывших машин, а с таким настроем он не просидел бы и пары минут даже в компании родителей.
- Как знаешь. Тогда я метнусь, подожди.
И он на самом деле метнулся – настолько скоро вернулся обратно, что мужчина не успел осмотреть тесное помещение, бывшее некогда гардеробной при баре. Только заметил, как закрылась и открылась дверь, ведущая в просторный зал. Боровик же повёл плечом, бросив на знакомого пристальный взгляд, полный нездорового драконьего блеска.
- Ах ты жидюга, - посетовал Даниэль. Намёк был ему вполне ясен, да и схема обмена давно изучена: сначала деньги – потом товар. Запустив пальцы в нагрудный карман, Глебский вывернул всё его содержимое, и кинул пожитки на стоящую неподалёку тумбу советских времён. Кто-то подбил одну из её ножек, поэтому золотые цепочки медленно поползли по наклонной полированной поверхности вниз, пока Гера не накрыл их ладонью.
- Это лишнее.
- Ты здоров?
- Как огурчик, - ухмыльнулся он, после чего запихнул золото обратно в чужой карман, передал в руки гостя товар, и подобрал с тумбы хилую пачку купюр. – Считай это прощальным подарком.
- Только не говори, что хочешь заныкаться под купол.
- Хера ради, - возмутился он, постукивая по сторонам потрёпанные бумажки. – Знаешь что главное в танке?
- Не бздеть.
- Правильно. А ведь кто-то набздел, и теперь туда даже имбецил не сунется.
Даниэль закинул изоленту с фильтрами к ножу, а сыр - в противоположный карман.
- Если в общих чертах, - продолжил знакомый, - то программа накрылась. Точнее, покров благонадежности сорвал один из пациентов, которому удалось сбежать.
- Сбежать?
- Оказывается, уже пару недель как никого из кампуса не выпускают - люди начали умирать. А такой слушок не в пользу “Народному спасению”.
- Он добежал до города?
- Добежал, - удовлетворённо протянул Гера, но сразу же поправил себя:
- И да, и нет. Успел парой слов обмолвиться с теми, кого встретил. Потом его пришибли как блоху, а слушок пополз. С этим уже ничего не поделаешь, только города поджигать - выкуривать как тараканов и мочить тапком. А тех, кто ещё не в курсе, - заманивать хлебными крошками к больному стаду.
- Эта программа сразу вызвала подозрения.
- Только слепой не заметит, ага. Лучше уж так бичевать, чем добровольно жрать отраву от наших заботливых пухлячков.
Глебский поджал губы, и улыбнулся. Нравилось ему, как мягко Боровик называл шишек, просиживающих зад в бункере – пухлячки. Перед глазами сразу всплывал ряд розовощёких карапузов, вцепившихся крошечными зубками в материнскую грудь, чтобы жадно высосать всё молоко. Ненасытные и вечно голодные.
- Как всегда: всё во спасение собственной шкуры.
- Ожидаемо, - пожал плечами самопровозглашённый предприниматель. – Ты себя хорошо чувствуешь?
- Что?
Боровик вздернул подбородок, указывая на лицо собеседника.
- Глаза другие. Будто с налётом. Я вначале думал, мне показалось, но… - он замолк, чтобы потом нарушить затянувшуюся паузу и фактически высказать мысли Даниэля:
- У тебя либо поганые фильтры, либо ты где-то кокнулся.