- Это что?
- Это хорошее снотворное на ночь, - рассмеялся Петровский. - Только с возвратом.
- Спасибо, мы вернем.
Девчонки распрощались с Петровским. Когда они вышли из подъезда его дома, Катька решительно сказала:
- Знаешь что, нужно набрать на Поляне воды и этих цветов, сделать там всякие настойки, да поехать к Максиму Адрианчуку, может быть, ему станет легче.
- Очень хорошее предложение!
И девчонки направились к лесу.
Глава 17 Графиня Сотникова
Только к вечеру Катька и Светка приходят домой.
- Ну что, до завтра? - прощается Веденеева.
- Пока! - машет рукой Катька и скрывается за высоким забором под увертюру счастливого визга радостных собак. Светка молча проходит к себе в комнату.
- Светочка, - следом за ней идет Марья Тихоновна.
- Я сейчас выйду, бабушка, - захлопывает внучка дверь прямо перед ее носом, накидывает крючок и быстро прячет сверток за подушки на кровати.
- Что ты хотела? - снова появляется внучка на пороге.
- Ты ужинать будешь?
- Да-да, сейчас. Словарные слова подучу только.
- Хорошо.
Светка снова запирает двери.
- Так-так, - девочка раскручивает жесткую серо-бурого цвета бумагу. Внутри лежат листы , разного размера и цвета, исписаны где карандашом, где чернилами. Светка бегло просматривает записи, которые, по сути, дублируют те, что Андрей нашел на своем чердаке. - Где у нас начало-то? Ага. Вот.
«Авдей Пахомыч Веришилов. Во времена Петра I ювелирных дел мастер, очень разбогатевший на Урале, был приглашен местным князем и владельцем Компьенгского алмаза в родовое поместье для работы с камнем. Мастер придал Компьенгскому алмазу небывалую форму в золотой с драгоценными камнями огранке. И после этой работы ювелир получил прозвище Алмаз. К этому так привыкли, что чиновник, выдававший бумагу, вместо фамилии написал его прозвище Алмаз. Ювелир посмеялся, но бумагу поменять не дал, да и в народе давно забыли его настоящую фамилию. Так и остался ювелир – Алмаз. Он просил руки сестры у Авдея Пахомовича, и был принят в семью как зять».
- Хм! У Авдея Пахомовича была сестра? Не знала. В родословной про нее ничего не сказано, - Светка подперла подбородок, в раздумьях перелистнула несколько бумаг. - Значит, Катька действительно принадлежит к роду Веришиловых. Прав, выходит, Петровский и наши бабы енисейские. Катька имела полное право пройти на Поляну и даже подойти к идолу, если изваяние ее избрало. Неужели и я каким-то образом попадаю под эту категорию? - Светка вспомнила фотографию с надписью: «Гостиная Веришилова. Лебедевы. Митяевы». – А Надька? Ведь и она без проблем гуляла по Поляне.
«Сотникова Ольга Дмитриевна, урожденная Шмелева. Вдова адмирала Сотникова, - пробежала глазами Светка очередной обрывок бумаги. - Соратница Михаила Кирилловича, последнего князя Веришилова. После смерти супруга, унаследовала огромное состояние. Однако в свет больше не показывалась. Вступила в кружок революционеров, который возглавлял князь Веришилов. Женщина свободных взглядов, несмотря на свое древнее княжеское происхождение, завела роман со слугой Веришилова, которого сам князь очень выделял и самолично образовывал».
- Вот как! - Светка вспомнила рассказ Петровского о том, как он влюбился в одну красавицу по имени Ольга, а потом убил ее мужа. Его сослали на каторгу, она вернулась в Москву, завела знакомство с большевиками, то есть с Веришиловым. У нее был роман с его слугой. А дед рассказывал, что молодой князь брал его с собой в Петербург. Прав Андрей – не из простых ее бабка!
Светка выходит к ужину. Она садится за тарелку дымящейся гречневой каши. Дед читает книжку Димке в своей комнате, Марья Тихоновна на кухне вяжет носок, слушая радио.
- Бабушка, - не смело обращается к ней Светка, - а ты знала такую Ольгу Дмитриевну Сотникову.
Марья Тихоновна выключает радио и напряженно смотрит на внучку из-под очков.
- Нет, - отвечает она и снова начинает мерно стучать спицами, - и откуда ты берешь такие вопросы, Светочка?
- Товарищ Петровский мне тут некоторые записи дал...
- Кто?! - Марья Тихоновна смертельно бледнеет.
- Товарищ Петровский, ты ведь знаешь такого?
Лебедева трясущимися руками положила свое вязание прямо в крошки на столе и кинулась в комнату к Светке. Через секунду она вбежала на кухню с пачкой бумаг, которые Светка только что оставила на своем письменном столе. Марья Тихоновна открыла печную заслонку, обжигая пальцы, и выбросила туда все бумаги.