* * *
Никита, как обычно, скинул ботинки, повесил кепку на крючок. Вдруг на тумбочке зазвонил телефон. Никита поднял трубку.
- Милый, - говорила мама грустным голосом, - Ольга Дмитриевна Веденеева умерла.
- Что? - Никита оперся о тумбочку. Он помнил красивую женщину-блондинку с большими голубыми глазами, на которую была так похожа его подруга Светлана. - Я останусь тут еще на пару дней. С работы уже отпросилась...
Никита не слушал дальше, он смотрел, как в щель под дверью медленно пролезает узкий белый конверт.
- Я понял тебя, мам. Не беспокойся за меня, я справлюсь, не маленький уже, - и не дождавшись ответа, Бальцерек бросил трубку. Выскочил на площадку. Под ногами у порога лежал конверт. Вверху были слышны быстро удаляющиеся шаги. Никита поднял конверт и кинулся в погоню. Когда он добежал до верхней площадки, никого не обнаружил. Люк на чердак был заперт тяжелым замком, окна закрыты. Значит, нырнул куда-то в квартиру. Что это за шутки? Никита взглянул на конверт: белый, с изображением какого-то старика.
В раздумьях Никита вернулся на свою площадку и только теперь с досадой вспомнил, что оставил двери собственной квартиры настежь распахнутой. Этот конверт мог быть отвлекающим маневром, чтобы проникнуть нему в квартиру. Только зачем?
Никита остановился, на притолоке, ручке двери, тумбочке под телефонам, - всюду были кровавые следы. Как будто смертельно раненный в тяжелом состоянии цеплялся за все это лишь бы не упасть.
Бальцерек в полном недоумении пошел на кухню. Между обеденным столом и холодильником сидел на полу человек.
- Алексей Семенович ?! Ну знаете, умеете вы эффектно появляться. Сначала на кровати Андрей поспали. Теперь ко мне на кухню пообедать завалились? - Никита, положил конверт на стол, сел на корточки перед Дегтяревым.
- Ты дверь закрыл? - спокойно, как ни в чем не бывало, спросил учитель.
- Конечно. Но что вы тут делаете?
- Я ранен. Все мои адреса вскрыты. Тут меня никто искать не будет. Никому просто такое в голову не придет. Твоя мать доктор? - Лешка говорил четко и просто, как будто объяснял правописание наречий.
- Да, но ее сейчас нет. Она... у Веденеевой тети Оли, - и тут Никита вспомнил печальную новость о смерти матери Светки.
- И она там? А я вот, брат, только оттуда. И знаешь, кто меня продырявил, папанька твоей чернявой подружки.
- Емельянов? - сразу сообразил, о ком идет речь, Никита.
- Бухгалтеришка чертов! Аптечку тащи, воду вскипяти, чистые полотенца тоже пригодятся.
Никита наблюдал, как Дегтярев извлек из своего живота пулю. Потом помогал ему с перевязкой после того, как Лешка сам себя заштопал капроновыми нитками.
- Я у тебя отлежусь пока. Ты ведь не против, - больше утвердительно нежели вопросительно сказал Дегтярев и закрыл глаза.
- Что ж, я рад вам уступить свою комнату, - пробормотал Никита и вышел на кухню.
«Вот так дела!» - подумал он, вспомнив про письмо. Открыл конверт и высыпал на стол его содержимое: две копии свидетельства о рождении Веденеевой Светланы Викторовны с разными адресами, два фото Светкиного двойника и письмо Дегтярева к Ольге Веденеевой. Со всем этим добром Никита пришел к учителю.
- Что это такое? - он бросил бумаги и фото на одеяло Дегтяреву.
- Как конверт к тебе попал? - мгновенно очухавшись, с испугом спросил Лешка.
- Кто-то подсунул мне его под двери за три минуты перед вашим вторжением в мою квартиру. Я сначала подумал, что это ваша уловка, чтобы попасть ко мне в квартиру.
- Я что, по-твоему, похож на шкодливого школьника, чтобы пользоваться подобными вещами? – возмутился Лешка.
- Так что это все значит?
- Значит, Ольга отправила конверт Татьяне, - задумчиво протянул Дегтярев. - Ты в курсе, что чужие письма читать нехорошо?
- Что это такое, я хочу знать!
- Это проект Отражение.
- Что, простите?
- Особо секретный проект НКВД называется Отражение.
- И что это значит?
- Я не знаю. Пока. Но я с этим со всем разберусь. Уж будь уверен. Только вот оклемаюсь чуть-почуть.
- Значит, их двое?
- Да. Их растили за границей в одинаковых условиях, чтобы потом взаимо заменить. Но это всего лишь мои догадки…
Глава 14 Осколки
К вечеру Светка и Дмитрий Степанович добрались до своего дома в Енисейце. Внучка уложила деда в постель, сама принялась хозяйничать по дому. Дмитрий Степанович был очень плох. Он все время звал Марью Тихоновну. И Светке казалось, что она вот-вот войдет в просторную осиротевшую избу.