- Господи, Дегтярев, ты невыносимый придурок, - сморщилась Татьяна.
- У меня блестящее академическое образование. Я владею несколькими десятками языками. Делал значительные успехи в области медицины, до которых тебе, моя дорогая, расти и расти. У меня прекрасные аналитические способности, великолепное логическое мышление, фотографическая память. Но все это меркнет по сравнению с тем, что я обладаю искусством гипноза. Могу влезть человеку в голову и узнать его самые потаенные мысли, даже те, о которых сам человек и не догадывается, - Лешка сделал паузу и посмотрел на Никиту. - Могу внушить человеку все, что захочу. Например, взять это письмо, - он кивнул на Ольгин конверт, - пересечь границу и отвезти его в Одессу по указанному адресу.
- Или отравиться, - съязвила Митяева.
- В случае с Ольгой мой гипноз не действовал, если ты об этом. И это зависело не от нее, а от меня. От моего психического и физического состояния, в которое я впадал, когда был рядом с ней. Я не мог сосредоточиться, не мог решить задачу безупречно, как я привык. У меня зачастили проколы и срывы моих операций. Она действовала на меня, как кокаин на наркомана. Это было невыносимо!
- Так ты поэтому на Шурку Сковородникову полез? - с издевкой спросила Митяева.
- Лена! - воскликнула Татьяна, показывая глазами на сына. - Никита, сынок...
- Я понял, ухожу, - спокойно ответил он. - Хотя мне про все это давно известно.
- И кто же тебе это все рассказал?
- Светка. Она знает, что вы ее родной отец.
- Давно? - пронзительно сверкнули зеленые глаза.
- Давно, с начала весны. И еще она думала, что и Надька ваша дочь. Но, судя по этому письму, - мальчик кивнул на Ольгин конверт, - это не так.
- Да, это не так. Я воспользовался уловкой Емельянова, который пытался доказать Ольге, какой я отвратный.
- И зачем ты это сделал? - не поняла Татьяна.
- Чтобы Ольга сама меня оттолкнула. Чтобы все пути, что ведут к ней, были мне заказаны. Она такая упертая гордячка. Сам бы я от нее ни за что не оторвался. А потом появился этот Виктор, ее замужество, ребенок. Я сначала даже не знал, что дочь моя. Вернее, не хотел знать. Одному богу известно, что за припадки ревности и бешенства я пережил за эти годы. Рвал, бросал все и мчался к ней, но поворачивал на полпути обратно. Все годы войны я был рядом с ней. А эта ее школа саперов сделала меня седым, и теперь ее нет, - Лешка вздохнул и потер ладонями лицо. - Я хотел лечь на дно. Осесть в глуши за границей. Но теперь у меня есть задача: не дать попасть нашим с Ольгой дочерям в руки НКВД , не дать сделать из них своих марионеток, безжалостных убийц. Я не хочу такого будущего своим дочкам ...
- Боже правый! - с издевкой воскликнула Ленка. - Я сейчас расплачусь от умиления! Великий папаша!
- Я говорил тебе, что ты меня бесишь? - вспылил Лешка.
- Ты всем нам это говорил, - ответила Наталья.
Глава 16 Последняя
- Да ты не переживай, Татьяна, завтра в утренний час пик я исчезну из твоей квартиры, - пообещал Лешка и вышел с кухни.
- Что же мы теперь со всем с этим будем делать? - прервала пятиминутное молчание Ленка.
- Понятия не имею, - покачала головой Татьяна. - Может, свяжемся с Димкой Емельяновым?
- Нет! - резко отрезала Наталья.
- Почему? - удивилась Ленка.
- Потому, что он мне кажется очень подозрительным, - ответила Наталья, вспоминая инстинктивное движение Емельянова.
- Долгова, ты меня убиваешь! - воскликнула Митяева. - Он долгие годы жил бок о бок со мной.
- Виктор тоже долгие годы жил рядом с Ольгой и даже ближе, чем твой сосед, - безапелляционно ответила Наталья. - Емельянов нигде не воевал в годы войны, или я ошибаюсь?
- Нет. Он не воевал. Мы с ним переписывались все это время, - ответила Ленка.
- Когда Дегтярев, - Наталья со страхом глянула на дверь, куда только что вышел Лешка, - начал пытать Виктора о проекте Отражение, Емельянов дернулся, - она показала как.
- И что это значит? - не понял Никита.
- Да, что это значит? - присоединилась Митяева.
- А что обычно носят на поясе? - спросила Татьяна.
- Кобуру, - ответила Наталья. - Он, видимо, хотел схватиться за пистолет, но тут же вспомнил, что его нет и отдернул руку. Я диверсант, нас учили видеть такие вещи. Если он никогда и нигде не воевал, откуда у него такие инстинкты, у простого бухгалтера из глухой сибирской деревушки?
- Твои доводы просто нелепы, - отмахнулась Митяева.
- Хорошо, - кивнула Наталья, - тогда объясни сама его поведение. Почему он спокойно сидел все время на диване? Почему дернулся только при упоминании проекта Отражение? Почему он дал убить Веденеева?
- Он был пьян, ты помнишь, в каком состоянии мы их нашли на кухне?