Водитель успокоился, но не умолкал до самого коттеджа Григория Аркадьевича, что-то рассказывая своему пассажиру и в чём-то пытаясь его убедить. Мать Дениса, Варвара Ивановна – Барбара, как она себя называла, не ожидала такого визита.
– Дэнис, как так можно? Ты же в больнице лежал. Хорошо, Григорий Аркадьевич вчера уехал, привёз мне продукты и обратно умчался. Ты же знаешь, как он относится к тебе. Что будет, если он вернётся?
– Мама, отстань. Будь, что будет. Лорку надо спасать. Я сам ещё не знаю, что делать.
– Вот так ты всегда, сынок, – запричитала мать.
Денис успел помыться и переодеться, когда зазвонил мобильник матери.
– Барбара Ивановна, Денис, случайно не с вами? – спросил Григорий Аркадьевич.
– Григорий Аркадьевич, сколько вас просить не называть меня по отчеству, что вы, право, – стала отчитывать деда мать, но Денис выхватил у неё трубку.
– Григорий Аркадьевич, простите меня, но мне вам надо всё объяснить. Вы сегодня можете приехать?
Денис отдал мобильный матери.
– Представляешь, он нарочно меня Ивановной называет, чтобы задеть моё самолюбие, что за человек?
– Мама, он же тебя твоим именем не называет – Варварой, а только настоящим отчеством. Выдумала тоже – Барбара Яновна.
– Не груби матери, ничего не выдумала, ты знаешь, мы из рода обрусевших поляков.
– Мам, ты никогда не думала, к чему приводит эта фальшь? Ну и что, что из обрусевших! Ну и что, что из поляков! Отец-то твой тебя Варварой нарёк. Как надоела эта твоя игра! Барбара, Ян, Дэнис. Денис я! По паспорту и в свидетельстве о рождении сама записала – Де-нис!
Я решила зайти к Владимиру Ивановичу в отделение, чтобы узнать адрес Саши электрика. Мне не верилось в то, что Илона Павловна так могла ошибаться в людях. Да и месть Александра мне показалась какой-то неправдоподобной. Цветочки цветочками, а чтобы убивать, нужен серьёзный повод. Да и убить, забрать нэцкэ и поставить фигурку у себя дома на видном месте, надо быть сумасшедшим,
И потом, меня интересовал вопрос родственников Илоны Павловны. Если их нет, надо оформить разрешение на захоронение на меня или Григория Аркадьевича, так мы с ним решили.
– К вопросу о родственниках. Я вам отдельно сообщу о них, и если надо, всё оформим, как полагается. Зачем вам адрес предполагаемого убийцы? – хитро глядя на меня, спросил Владимир Иванович.
– Собаку хочу отдать, – нашлась я с ответом. Меня ужасно раздражал этот человек своими ужимками, как у Салтыковского Иудушки.
Хитрые бесцветные глаза, вечно бегающие по предметам руки, бессистемно и беспричинно переставляющие что-то на рабочем столе. Рот с узкими бесцветными губами, уголки которого он постоянно вытирал двумя пальцами. Когда ему надоедает переставлять предметы на столе или перекладывать бумагу и документы из стола в сейф и обратно, он смотрит на собеседника, проделывая какие-то замысловатые па с простым карандашом или ручкой. Казалось, что этими движениями он старается отвлечь собеседника от своих мыслей, чтобы выбрать момент, застать его врасплох, а потом задать ему интересующий и важный для него вопрос.
– Не на ту напал мужчина, – подумала я и усмехнулась своей догадке.
– А что так? Не любите собачек?
– Не то чтобы не люблю. Не привыкла. Но если не возьмут, придётся привыкать и учиться общению и уходу за ними.
Пока мы со следователем беседовали на эту тему, и он записывал адрес Александра, в кабинет без стука вошёл молодой человек в сопровождении двух охранников.
– Артур, ты зачем здесь подожди, – протянув адрес, Владимир Иванович быстро простился и спешно повёл меня к выходу из кабинета.
Артур с видом хозяина зашёл в кабинет Владимира Ивановича. Он любил чувствовать себя выше окружавших его людей и с так называемыми партнёрами вёл дела чуть свысока. Со следователем, как он считал, рассчитывался правильно. «Сделал дело, получай мзду смело». Как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. И в этот раз он пришёл в отделение не просто так. Дождавшись, когда из кабинета выйдет тётка, подозрительно косящая на него свой взгляд, он сказал следаку:
– Ты в курсе, что этот больной убежал из больницы. Куда денется, куда денется, – передразнил он Владимира Ивановича.
– Оставил бы своих горилл у входа в палату теперь-то что? – следователь пытался оправдаться, – ищите по его родственникам, эта дурья башка никуда от подачек не денется. Будет около родственников ошиваться. А зачем он тебе? Свяжешься с таким, себе дороже станет. На его бабу запал. Так я думаю, он тебе и так не помеха. Она-то у нас. А он пусть бегает, пока ноги не вырвали.
– Подожди, ты мне, что обещал, что девочку отпустишь, а его по подозрению в убийстве соседки арестуешь.