– Не станет, – сквозь рыдания говорила Лора, – за что он так со мной?
В темноте камеры она не видела лиц слушавших её женщин, но понимала, что они сопереживают её горю.
– Разве такое может быть? Теперь я его и люблю, и ненавижу. Скажите, как можно любить предателя? – закончила она свой сбивчивый рассказ.
– Ой, милая, ещё не то может быть, – тихо ответила ей Нина, – не переживай, не одна ты такая дура. Все мы, бабы, дуры. Вот теперь и отдуваемся за них. Перевелись мужики на белом свете!
– Всё это ерунда. И раньше всё так же было. Бабы ради мужиков и добро, и зло творили, – присоединилась к разговору Маша. И вообще, девчонки, знаете, что я слышала? Есть в Карелии у какой-то народности миф или сказка, как ещё называют каким-то словом…
– Эпос? – всхлипывая, подсказала Лора.
– Наверное, ты умненькая, я не запоминаю так точно. Кажется, по телеку показывали, так вот, они говорят, ну, этот народ верит, что жизнь на их земле произошла от женщин, спустившихся с неба. И что мужики с какой-то планеты привезли баб на Землю, оставили их у нас, а сами полетели дальше. Или назад. Один чёрт. В общем, они там определили, что у нас тогда мужиков не было. А размножаться надо. Вот женщина и создала мужиков на свою голову, едрыть. А они нам что талдычили, что мы из его ребра, из Адамова то есть. Представляете?
– Да, я тоже слышала такую историю. Её подтверждает и версия происхождения Амазонок, – Лора уже не всхлипывала.
– Ну вот, успокоилась, молодец. Правильная версия, что мужики от баб произошли, поэтому потихоньку обратно в нас превращаются, – заключила Маша.
– Да хватит вам, балаболки. Что вы тень на плетень наводите. Сами уже стреляные вороны, а девчонке мозги парите, не слушай их, дочка, будет и тебе счастье. Есть мужики. Чего говорить. Вот дед твой мужик? Есть, поверь, есть мужики настоящие, способные на поступки. Ещё пути ваши не пересекались, а может, и твой дурачок после такой встряски за ум возьмётся. Не совсем же он ненормальный, такую девчонку терять?
– Чего ты её успокаиваешь, – разошлась Маша, – не засоряй ей мозги романтикой. От баб они произошли. Точняк! А те, кто не от нас, так с Марса прилетели. Поэтому, как чуть чего, так сразу в морду норовят. Чего вы ржёте? Вот мой, например, какой мужик? Так одно барахло торчит и всё отличие. Сам с детьми сидел, не работал с роду, гад, ни хрена, а меня сюда послал. В Москву на заработки. Я говорю, а если в другого влюблюсь? А он мне, работай, больше не до любви будет. Вот и скажите мне, зачем козе баян? Я тут приехала домой, гостинцев детям продуктов навезла, деньги оставила, а он, хмырь такой, нажрался и к стенке храпака, а утром говорит, мол, гулять будешь, детей не увидишь. Я сюда попала, а он, гадёныш, детей в интернат сдыхал, а сам к другой бабе ушёл. А ты говоришь!
– Маша, а почему вы здесь оказались? – поинтересовалась Лора.
– Да всё потому же. Хозяин палёнкой заставлял торговать, а с неё два бомжика окачурились. Он отбрехался, а я здесь. Клянётся, что я самовольно ею торговала.
– А вы Нина, если не секрет?
– Да уж секретней не бывает. Похожая история. Только вышло так, что я торговала и палёной водкой и всем остальным без накладных. Да, хозяин приставать стал, гад. Угрожал, что если не отдамся ему, посадит. «Моё слово закон». Исполнил. Смену сдала, он приставать стал. Я ему и накатила по лбу тем, что под руку попалось. А попался молоток. Теперь вот… Что за жизнь?
– Одна Вера Васильевна у нас мокрушница, – засмеялась Маша.
– Да, точно. Куда деваться, девонька. У меня не ваши хихоньки-хаханьки. Вторая ходка получается. Рецидив. По первой я своё отсидела. Семь лет. От звонка до звонка. Поверила одной заразе, вроде Соловьёвой, знаешь такую? Нет? Короче, организовала одна подруга типа пирамиды денежной, а сама за кордон смылась. Сейчас, наверно, на Канарах греется, а я за неё парилась семерик. Вернулась домой, а мой муж меня и на порог не пустил, бомжихой сделал. Я с расстройства его пнула на лестничной площадке, он скатился по лестнице и упал неправильно. Шею себе свернул. Вот теперь жду суда за непреднамеренное убийство. Такие вот дела.
Утром Лоре приказали выйти из камеры с вещами.
Глава 5
Япония, 1839 г. Остров Хонсю, Осака
Хироши давно вслед за хозяином обосновался в провинции Осака. Крест с алым, как кровь, алмазом не давал ему покоя. Недалеко ушли те времена, когда принадлежность к христианству влекло за собой погибель. Узнай кто о кресте, пришлось бы несдобровать ни ему, ни его близким. Хотел поначалу Хироши отделить золотой крест от алмаза, но самому не сделать этого. Да и не хотел он идти против воли отца. Запомнил его слова: «Зачем избавляться от того, что никогда к тебе не вернётся. Пусть этот крест, омытый слезами твоей матери, будет хранителем твоего дома, а камень, похожий на её слезу, будет залогом счастья твоего рода. Передавай эту вещь из поколения в поколение, как символ счастья твоего рода».