Дмитрий Петрович долго представлял свою встречу с Сашей. Он готовился. Даже изложил на бумаге, что он скажет ему, чтобы не растеряться, повторял записанные фразы. Но такой встречи он не ожидал и не был готов. Свешников, напротив, вернулся домой в радостно-приподнятом настроении.
– Ну, как? Как Саша отреагировал на Карташова? – волнуясь, спросила его Мария.
– Никак. Всё получилось в лучшем виде. Сашки не было. Он же с девушкой встречается. А я не мог помешать встрече двух влюблённых. Зато была моя бывшая. Ох, она и устроила. Вопли, сопли! Она решила, что я привёл к ней врача и собираюсь отвезти её в больницу. А когда до неё дошло, что это прежние усыновители Сашки, так такое началось, впору и правда, её госпитализировать. Она кинулась на меня, пытаясь схватить за горло. Еле ей объяснил, зачем мы пришли. Тогда, представляешь, она кинулась в ноги к Карташову и стала кричать:
– Прошу вас, не забирайте у меня Сашеньку. Это всё, что у меня есть. Это мой сыночек Сашенька. Он был таким маленьким, щупленьким. И болел… А я его лечила, я хорошая мать. А врачи… они же ничего не понимают. А я лечила Сашеньку. Я ему таблетки давала. Много таблеток. Чтобы он не болел.
– Чем всё закончилось? – тихо спросила она. У Марии потекли слёзы.
– Чем? Карташов отдал мне документы на Сашкину квартиру. Сказал, чтобы я ему это представил, как будто я её приобрёл для него.
– А ты?
– А что я? Пришлось согласиться.
– А как Элина квартира?
– Никак. Там для страховки Сашка будет прописан. Так он, Карташов, решил. Понимаешь? Теперь он решает. Этот интеллигентишка.
– Не гневи Бога. Он столько лет тебе помогал. Жалко мне их всех.
– Ты ещё поплачь, легче станет. Жалко. В отличие от тебя, он в Бога не верит, но на всякий случай грехи свои так замаливает. Запомни и усвой! На этом свете нет праведников. Все свой грех за пазухой держат. Щас, если бы он не по загранкам разъезжал, а здесь щи пустые хлебал с этими перестройками да демократами, расщедрился бы. Знаю таких!
– Не суди, да… – горько заметила Мария.
– Чего? Не судить? Это ты за моей широкой спиной можешь сейчас рассуждать, праведница! А я насмотрелся. Наслушался в своё время лозунгов. Кто были первыми ворами да несунами? Активисты, твою мать их! Коммунисты. В молодости, когда я на заводе пацаном работал, мой наставник, самый честный, старейший рабочий, туды его в качель, как говорил, аж заслушаешься, какой он честный, трудолюбивый! За завод жизнь отдаст. «Я Колька, копейки государственной не украл. Чужого в жизни не взял! Не соврал ни разу в жизни!» Ага! Первый несун. Жена карманов потайных нашила, так он через проходную всё, что помещалось, таскал. Заметь, каждый день из проходной на себе выносил. Не считая того, что машинами вывозил на свою даченьку. И не нужно ему было, всё равно тащил, потому что не мог по-другому. А заслуг столько, сколько и карманов для воровства. Так что наслушался я праведников. Научили. А теперь что? Вместо крыс заводских прихватизаторы пришли наученные заслуженными папеньками. Теперь миллионами тащат! В карманы не поместишь.
– Да не у того ты, Коля, учился. Дмитрий Петрович причём?
– При всём. Ненавижу их всех этих умников, плевать я на них хотел. Не верю никому. Вот откуда у него деньжищи такие? Сашке, пусть небольшую, но трёхкомнатную отвалил! И если что с Элькой случится, и её квартира пацану достанется.
– На всё воля Божья!
– Да пошла ты, надоела ты мне, сил больше нет!
– Смотри, останешься один. Другие песни запоёшь. Сашка ведь верит, что всё это не Дмитрий Петрович, а ты для него делал. И институт, и подарки.
– Не лезь не в свои дела. Мой сын, я с ним сам разберусь.
– Он-то тебя за отца всегда считал, а вот ты! Он у тебя как рыбка золотая. Нужен тебе только для того, чтобы через Дмитрия Петровича свои желания выполнять.
– Иди отсюда, а то договоришься, выкину из квартиры! – Свешников в отчаянии махнул на неё рукой и налил себе очередную рюмку водки.
– Ещё раз обидишь, сама уйду! – с решимостью в голосе ответила ему Мария.
***
– Вот такая история, – Раскрасневшаяся от возбуждения Лена ещё бы много чего рассказала, но её прервал Саша.
– Лена, не тараторь, – старался успокоить он жену, – а ещё, когда я вышел из СИЗО, через пару дней, поехал к матери в пансионат. А там говорят, что её домой отпустили. Оплата закончилась. У нас с отцом договорённость была. За полгода платил он, за полгода я. Понимаете, её оставлять без постоянного присмотра нельзя. Я поехал к ней домой. Пока ехал, не знал, что и предположить. Приезжаю, а там с ней Маша. Вторая жена отца. Мать совсем рассудок потеряла. Не знаю, как вам и сказать, сам пока ничего не понимаю.