– На воздухе и думается лучше. Надо проведать Элеонору Свешникову, может ей уже лучше. Зачем не знаю, но для спокойствия своей души проведаю.
Мои размышления перебил звонивший мобильный телефон.
– Марго, ты дома? – в голосе Григория появилась тревога
– Уже подхожу. Что случилось?
– Ты ребят видела сегодня?
– Гриша, они высадили меня у Свешниковых и поехали домой. Всё нормально. Мы были на Петровке.
Григорий Аркадьевич перебил меня.
– Никто из них не берёт трубку. Они должны были позвонить мне и рассказать о встрече со следователем.
– Тебе не кажется, что ты слишком контролируешь молодёжь? Лечи своё сердце, работай спокойно. Я уже подхожу к дому. Сейчас поднимусь на этаж и перезвоню тебе.
Я поднималась в лифте на свой этаж, когда раздался звонок по мобильному.
– Маргарита Сергеевна…– интонация Лоры мне совсем не понравилась.
– Лора, где вы? Вас дед уже обыскался.
– Вы не переживайте, мы с Денисом уехали на дачу. Я деду сейчас позвоню.
– Лора, алло, что случилось? – мне показалось напряжение в голосе Лоры, я хотела расспросить её, но в трубке уже слышались гудки.
– Наверное, опять поссорились, – подумалось мне, и, выждав некоторое время, я набрала номер телефона Григория.
– Григорий, Лора звонила тебе?
– Нет. Они нашлись?
– Кажется, они к тебе едут. Во всяком случае, Лора сказала, что они поехали на дачу.
– Хорошо, буду ждать звонка но что-то на сердце беспокойно.
Пока я открывала свою дверь, мне послышались какие-то звуки. Я прислушалась. Подошла к квартире Лоры и приложила ухо к двери, но ничего подозрительного больше не услышала.
– У Лорки голос какой-то странный. Скорее всего, опять поругались с Денисом, и она решила вернуться к деду. А возможно, это вечная моя подозрительность. Правильно Илона Павловна говорила: мудрость приходит тогда, когда заканчивается молодость. А я ещё молодая!
***
Рано утром я завела свой автомобиль и выехала в пансионат. Удачно проскочив все пробки на дороге, к полудню я была на месте, у помещения охраны пансионата.
– Добрый день. Могу я пройти проведать Свешникову Элеонору? – спросила я охранника.
– Нет, не можете, – ответил он мне.
– Почему?
– Потому что я вас не пущу.
– Не кажитесь злее, чем вы есть на самом деле.
– А я не злой. Я ответственный. Раз не положено, значит, не пропущу. У вас есть разрешение на посещение?
– Какое разрешение нужно, чтобы с сестрой встретится? Тем боле суббота. Из персонала наверняка никого нет. Вот, возьмите, пожалуйста.
Я протянула ему крупную купюру. Охранник помялся немного и взял деньги.
– Вот так вы и развращаете нас. А потом порядок требуете. Идите уж. Только не долго, чтобы не было неприятностей. Вообще время посещений сегодня после полудня.
Не зная, на каком этаже находится комната Элеоноры, я остановила молоденькую санитарку, спускавшуюся по лестнице.
– Витюша, а Свешникова у нас в какой палате? – обратилась она к рядом идущему с ней мужчине в белом халате.
– Вы к Свешниковой? – переспросил он меня удивлённо, – пойдёмте, проведу.
Он оставил свою спутницу и поднялся со мной на этаж. Мы долго шли по коридору пансионата.
– А вы ей кто? – спросил крупногабаритный, как я догадалась, медбрат.
– Сестра, – соврала я.
– И разрешение на посещение у вас есть? – выпытывал дотошный мужчина.
– Естественно, раз меня пропустили, – меня стал раздражать этот детина.
Но вот Витюша открыл дверь палаты. Элеонора лежала в кровати. Увидев меня и вошедшего за мной мужчину, она еле подняла руку и, указывая на Витюшу, еле проговорила.
– Он, он! – Элеонора потеряла сознание.
Я растерялась.
– Ей плохо. Пойду за врачом, – сказал детина и вышел из комнаты.
– Эля, Эля! Он там был? – придя в себя, я слегка потрясла её за плечи. Элеонора приоткрыла глаза.
– Он, он… Илона… рыбка…– еле шептала она.
– Он был у Илоны Павловны? У Карташовой? – Элеонора утвердительно качнула головой.
Я нажала на кнопку вызова медсестры, находившуюся над кроватью Эли, и выбежала из комнаты. Увидев в конце коридора удаляющуюся фигуру Витюши, я поспешила за ним. Не добежав до поворота коридора, вдруг неожиданно меня кто-то схватил за шею и ударил головой о стену. Я упала, потеряв сознание.
Витюша затащил меня в кладовку и закрыл там. Оглядываясь, он вернулся в палату к Элеоноре.
– Что, память вернулась? Разговорчивая стала? – спрашивая с издёвкой, он схватил больную женщину за горло и стал душить.