– Мы старались сделать всё, что могли, – вежливо ответил Дмитрий
В это время Илона сложенными ладонями в буддийском приветствии прикоснулась к ладоням Фумико. Из её рук в ладони Фумико упала туго свёрнутая записка. Женщины раскланялись, и пары разъехались в противоположных направлениях.
– Удачи вам и здоровья, – грустно пожелал Сашио.
– И вам терпения и надежды. Сделаем всё, что сможем, а в остальном положимся на судьбу, – с грустной улыбкой ответил ему Дмитрий.
Дмитрий с Илоной потерялись из виду, когда Фумико осторожно протянула мужу маленький рулончик послания.
– Посмотри, что мне передала русская женщина.
– Почему ты мне сразу не передала её? Он точно знал моего отца.
– Чтобы ты не наделал глупостей. Тайное до поры должно остаться в тайне. Значит, ещё не пришло время для вашей встречи. Что он тебе написал?
– Что всё хранится у него в России. Он считает Ичиро своим отцом. И если нам с ним не будет суждено встретиться, он передаст всё, что оставил мой отец для меня, своему старшему сыну. Хорошо, брат, сделаем всё, что сможем, а в остальном положимся на судьбу.
***
– Вот и вся история встречи названных братьев, – закончил рассказ Саша, – и ещё вот что, – он достал из пожелтевшего конверта письмо Дмитрия Петровича к Илоне Павловне.
«…Ланочка, если судьбе будет угодно, и тебе все-таки посчастливится встретиться с нашим Сашей, передай ему нэцкэ «Чжункуй» с тайной, заключённой в нём, и моей последней просьбой. «Чжункуй» должен вернуться в семью Ичиро. А Саша пусть следует словам, начертанным на постаменте нэцкэ. И всё в его жизни сложится хорошо, на что я очень надеюсь».
– Судьбу, дарующую нам свыше, не изменить, – задумчиво, философски изрёк Григорий.
– А мне кажется, что случай в нашей жизни играет большую роль. Вот, казалось бы, трагический случай, а мы все рады, что встретились и подружились. Но всё-таки, лучше было бы, чтобы мы все встретились по-другому. Чтобы сейчас с нами сидела Илона Павловна, – невольно у меня появились слёзы на глазах.
– Всё-таки, я никак не могу понять, как Илона Павловна могла впустить этого громилу охранника? Да ещё глубокой ночью, – спросила Лена.
– Так она впустила не его, а Элеонору, – ответила ей я.
– Разве они были знакомы, – удивилась Лена.
– Вот как раз о случае. Вы помните, когда у вас была Илона Павловна в последний раз? – спросила я Сашу.
– Она передала мне Чжункуя. Мы долго беседовали, смотрели фотографии, потом она отказалась, чтобы я её проводил. Сказала, что сама пройдёт по свежему воздуху. Мы же рядом живём.
– Правильно. Вы смотрели фотографии, и ты показал ей свою приёмную мать. Рассказал о её проблеме.
***
– «Уважаемый Александр Николаевич. В связи с неоплатой следующего полугодия проживания и лечения вашей матери – больной Свешниковой Э.И. в нашем пансионате, мы вынуждены прервать её нахождение в нашем учреждении. В случае погашения задолженности»… Понятно.…Отправлена с сопровождающим… Надеемся на понимание… Телефон, адрес. Милая, так вы Эля? Элеонора? Какой ужас? Оставить больного человека на улице и даже не передать его родственникам. Знаете что, милая, не будем тревожить Сашу. Пойдёмте ко мне. Сейчас мы всё сами решим.
Женщины вошли в квартиру к Илоне Павловне. Она провела Элю на кухню. В большой комнате ещё стоял специальный чемоданчик для нэцкэ. На столе разложены фигурки нэцкэ, предназначенные для передачи в музей.
Илона Павловна набрала номер телефона, указанный в сопроводительном письме.
– Здравствуйте, объясните, как получилось так, что ваш сопровождающий оставил Свешникову Элеонору на улице. Возле дома её сына, даже не удосужившись передать больную женщину с рук на руки?
– Такого не может быть, но если это так, обещаю, что мы разберёмся с этим фактом, – прощебетала заведующая отделением пансионата.
– Да уж, очень вас прошу. И можно внести вам наличными задолженность по оплате?
– Конечно. Приезжайте и на месте оплатите.
– Раз вышел такой конфуз с вашей стороны, вы не могли бы прислать сопровождающего с квитанцией об оплате? Я ему передала бы Элеонору и деньги.
– Хорошо, раз так получилось, я пришлю к вам человека. Вы нас тоже поймите, я звонила старшему Свешникову, он мне категорически ответил, что больше не может оплачивать нахождение Элеоноры Илларионовны в пансионате.
– Понятно. Ещё одна просьба. Вы не могли бы пока не сообщать о том, что случилось, и об оплате долга её сыну Александру?
– Хорошо, я понимаю, дела семейные. А вы кто больной приходитесь?
– Двоюродной сестрой.
Из кухни вышла Эля. Она прошла мимо разговаривающей в коридоре по телефону Илоны Павловны в большую комнату. Подошла к стеллажу с нэцкэ, завещанными Саше. Увидев среди маленьких статуэток небольшую рыбку, заулыбалась.