Но не успел он взобраться и до середины первого этажа, как прямо из мрамора высунулись кудрявая голова, а потом и внушительный бюст леди Мерлоны.
- Далеко собрался, милок? - сварливо осведомилась призрачная дама, намеренно придавая голосу старческую скрипучесть.
Эйзенхиэль Элизобарра раз десять повторил сыну, что оскорбление, нанесённое домовому привидению, приравнивается к оскорблению владельца поместья. Влад скроил вежливую мину, спустился на землю и просительно уставился на Мерлону снизу вверх.
- Я хозяйку вашу проведать пришёл, - признался молодой лорд и окатил собеседницу обаятельной улыбкой.
- Вот незадача! - всплеснула руками Мерлона, всё ещё торчащая из колонны. - А она сегодня не принимает никого. Совсем.
- А я лекарство принёс, - Влад выбросил вперёд руку с пузырьком, как, бывало, на дуэлях выбрасывал разряд шаровой молнии.
Мерлона демонстративно фыркнула и исчезла. Визитёр присел прямо на дорожку и приготовился ждать - наследника главы клана Вампиров достаточно поднатаскали в фокусировке восприятия, чтобы он без труда заметил ещё два призрачных силуэта, не желавших пока привлекать к себе внимание посетителя и потому таящихся в недрах дома. Влад прекрасно видел, как эти трое энергично спорят, размахивая руками. По крайней мере один из призраков «Голубых елей», тучный толстяк, был явно на его стороне. Второй же, сухощавый старик с длинной бородой, пока колебался.
- Я просто беспокоюсь за неё, - крикнул Влад в мрамор террасы, - пустите, я хочу помочь!
Мерлона, хмурая и взъерошенная, снова показалась из колонны.
- Дай сюда! - она требовательно протянула руку. - Я посмотрю.
Влад осторожно вложил пузырёк чёрного стекла в её ладонь. Мерлона без труда удержала материальный предмет, что говорило о сытой и привольной в энергетическом плане жизни домовых призраков «Голубых елей». Эйзенхиэль Элизобарра, как всегда, оказался прав: ссориться с этими привидениями не стоило.
Однако наследник главы клана никогда не отличался благоразумием, и пока тройка стражей придирчиво изучала сургучную печать с эмблемой церкви Волчьей Матери на предмет целостности, Влад взлетел на террасу и заглянул в спальню, благо окно оказалось занавешено лишь полупрозрачным тюлем, да и то неплотно.
Леди Лейнсборо лежала в постели и то ли спала, то ли находилась в забытьи. Щёки её горели лихорадочным румянцем, нос покраснел и опух, потрескавшиеся губы приоткрылись - из-за заложенного носа дышать приходилось ртом. Влад испытал острый приступ жалости в сочетании с не менее острым приступом стыда - мечущаяся в жару, растрёпанная и беспомощная леди Лейнсборо внушала молодому вампиру такое вожделение, что он едва сдерживался, чтобы не взломать запоры окна. Впрочем, внутренняя борьба продлилась недолго: Мерлона спихнула с террасы назойливого поклонника хозяйки дома. Влад не обиделся, напротив, ещё не долетев до земли, обернулся нетопырём и приязненно махнул призрачной даме крылом на прощанье. Если всё пойдёт, как он задумал, скоро лорд Элизобарра станет частым гостем «Голубых елей».
335 г. от осн. Сообщества, Госпиталь при храме Волчьей Матери
Очнулся он от прикосновения. Много позже ему расскажут о чудодейственных средствах, порошках, отварах и мазях, которыми его лечили, о мощных заклинаниях школ ворожей и некромантов, удерживающих в теле ускользающую жизнь, но он пропустит всё это мимо ушей. Ничего этого он не помнил. Когда корабль разбился о скалы, а мутно-зелёная, горькая волна накрыла его с головой, он погрузился в тёмное Ничто, утратил и тело, и разум, и память, остались только воля и упрямство. Он запретил себе умирать, пока не доберётся до Благословенных островов. Но как это сделать, если не осталось ни верха, ни низа, ни Солнца, ни Луны, лишь сумеречная мгла и однообразный шум, напоминающий далёкий грохот волн.
А потом на лоб легла прохладная ладонь. И он вспомнил, что у него есть лоб. Не просто лоб, а целая голова, которая крепится к телу. К телу, пронизанному дёргающей болью, и оттого такому восхитительно реальному. К телу, принадлежащему человеку по имени Сандор Вербатим.
- Вы вампир? - были его первые слова, произнесённые на земле Благословенных островов.
И молодой человек, почти мальчик, отнял руку от головы Сандора и улыбнулся. Растерянно, даже неловко, так что на мгновение мелькнули зубы - не длиннее, чем у обычного человека. И глаза обыкновенные - карие. Но ответил юноша:
- Да.
И Сандор откуда-то знал, что парень не лжёт.
Три дня спустя, «Голубые ели»
Леди Лейнсборо намазала ломтик хлеба сначала маслом, затем сливовым повидлом и с наслаждением надкусила. Пустая чаша из-под овсянки уже грустила на краю подноса, который заботливый сэр Арчибальд доставил выздоравливающей прямо в постель.