Хозяйка дома, высохшая женщина в строгом чепце, выслушала его молча, недоверчиво поджав тонкие губы.
- Серебряная луна за месяц, - произнесла она, наконец. И, хищно усмехнувшись, добавила:
- За первый месяц плата вперёд.
Сандор удивился. «Серебряными» луны Благословенных Островов являлись исключительно по названию - ненавистный вампирам металл рядом с ними и близко не ночевал, впрочем, как и редкостное по своим магическим качествам лунное серебро. Эти невзрачные на вид монетки чеканились из дешёвого сплава, главным достоинством которого была долговечность. Лёгкие, стойкие к истиранию и ржавчине, луны быстро завоевали кошельки купцов и путешественников. Потому что вторым достоинством сплава, секрет которого как зеницу ока хранили мастера монетного двора Гномьего банка, была исключительная магическая жёсткость. Заклинание, наложенное при чеканке, сохранялось веками, не ослабевая и не подвергаясь изменениям. Весь Гандлейский союз вёл расчёты между своими филиалами (но ни в коем случае не внешние!) исключительно в лунах. Их сложно подделать. На них веками держится твёрдый курс. Но самое главное, логист Гномьего банка, имеющий доступ к соответствующим служебным артефактам и заклинаниям, может проследить движение каждой монетки вглубь веков, определить места и руки, через которые лежал её путь. Серебряные луны называют валютой прозрачных сделок. Луны могут позволить себе использовать лишь те, кому нечего стыдиться и нечего скрывать.
У Сандора имелось при себе порядочно денег: немного тиссонской меди, оставшейся в карманах после размена в последней таверне, где он запасался провизией; полновесное олтенское золото - его охотно принимают по всему континенту; зачарованные свитки Ганделя, оформленные на предъявителя и со свободной строкой суммы - вписываешь необходимое число, смачиваешь каплей крови и любому, кто принесёт свиток в Гномий банк, отвалят гонорар за твой счёт. Разумеется, было у Сандора при себе и немного лун - и «серебряных», и «золотых», и даже «кровавых». Вот только к чему они женщине из Великого Королевства Ляш, не больно-то приветствующего контакты своего населения с Ганделем?
Впрочем, почему бы и нет? Может, она в путешествие собралась? Цена не высока, даже принимая во внимание, что на целый месяц Сандор в этом городе задерживаться не собирался. Он вспомнил, как в предместьях Радужного Замка пришлось заплатить серебрушку всего за одну ночь в гостинице. Пожав плечами, Сандор достал кошель и протянул хозяйке дома блестящий кругляшок.
Женщина так и не решилась его взять. Взгляд её переместился на лицо Сандора, на монету, снова на Охотника. Наконец, она прикрыла рот рукой и охнула. Тихо, как-то очень по-женски. И все её черты сразу смягчились, утратили сухую жёсткость.
- Так ты в самом деле из них... - протянула она, и Сандор снова не понял, к кому его отнесли. Но снова на всякий случай кивнул.
- Денег с тебя не возьму, - решительно сказала женщина (позже Сандор узнал, что её зовут Мари). - Дров на зиму поможешь заготовить, да и будет с тебя.
- Дров? - Сандор знал, что не ослышался, но всё же переспросил.
Женщина ухмыльнулась, но на этот раз не хищно, а тоскливо.
- У вас там дровами не топят уже? Ладно, про это завтра поговорим. Идём, что ли. Наверху тебе постелю. И на стол чего соображу.
Топором махать Охотнику было не впервой - образ жизни сказывался. Мари с одобрением наблюдала, как он управляется с инструментом. На двуручной пиле, которую она притащила, оказалось несколько пятен ржавчины, а вот одиночная, потёртая, затупленная, видно, часто использовалась.
Потом Сандор сидел на ступенях крыльца, одну из которых следовало бы уже заменить, и точил топор тем камнем, что прежде использовал для ухода за мечом.
- Пожалуйте к столу, сэр рыцарь, - пропел над ухом высокий девичий голос.
Несколько мгновений Сандор разглядывал явившуюся ему деву (оказавшуюся дочерью Мари), даже не пытаясь скрыть недоумения. Если мать её отдалённо напоминала оглоблю, то девица наводила, скорее, на мысли о стоге сена, завёрнутого в балахон из розовой шторы. Прелестница кокетливо наматывала на палец жиденькую прядку волос.
- Я не рыцарь, - решил сообщить девушке Сандор. - Я Охотник. А вы кто, милое... э... дитя?
- Меня зовут Адель, сэр рыцарь, - отрицание благородного воинского звания её нисколько не смутило. Девушка отступила в дом, призывно поманив Сандора за собой. Взгляд её, а особенно хихиканье, показались Сандору весьма странными, так что последовал он за ней далеко не сразу. Но физическая активность на открытом воздухе возбудила аппетит, а из столовой пахло жареным мясом... так что Охотник всё-таки потянулся внутрь, повинуясь не столько приглашению (которое внушало больше опасений, чем любопытства), сколько велению собственного желудка.