С этим я с пустой банкой подплыл к киту-самке и уселся рядом с принцем.
Тот немного поворчал на меня, однако прогнать не мог. Когда он ударил меня хвостом, то я толкнул его ногой, и тогда китенок поверил, что я действительно его братец.
Между тем, с помощью тоненькой каучуковой трубочки я высосал абсолютно все молоко со второй груди. Моя жестянка наполнилась наполовину.
Я справился скорее принца, и когда тот еще сосал, я уже был на берегу.
Какая замечательная добыча! Восемь литров вкусного молока, жирнее, чем у буйвола. Я разлил его в пустые жестяные сосуды и плотно позакрывал, рассчитывая на то, что оно пригодится позже. Бэби молока и не понюхала, она ждала мяса. И я сказал ей, чтобы она на это и не надеялась.
А, впрочем, Бэби, может, и дождется лучшей добычи. Если заплыл сюда кит, то могут заплыть и тюлени, моржи и морские львы. А белый медведь не нуждается ни в сетях, ни в гарпунах, чтобы добыть пищу. Решив, что сынишке уже достаточно молока, самка-кит перевернулась. Малыша, который нырнул под воду, она схватила пастью и затем сама тоже погрузилась в глубь озера.
Если бы мне повезло так несколько раз, я обеспечил бы себя продовольствием на всю зиму. А у меня была еще и медвежатина. Кстати, среди охотников существует поверье, что тот, кто долго питается медвежьим мясом, непременно седеет - волосы становится белыми, как шерсть полярного медведя. Не верю я в это, а если это и правда, то мне безразлично.
Кит каждые шестнадцать часов заворачивал в пещеру лелеять своего сына. У меня уже не хватало посуды, и я не имел куда сливать молоко. Теперь я уже начал задумываться над тем, чтобы оживить двух прадавних людей, вернуться к ледовой пещере по свое снаряжение и с остатков молока начать производить сыр.
Кит щедро поставляет сырье для молочного производства.
Война между великанами
И я поселился в пещере, где есть родниковая вода и молоко. Не хватало только топлива для освещения, и поэтому приходилось тратить его экономно. Было время, когда море само освещал пещеру. Свет, возможно, был связан с северным сиянием на поверхности земли. Заметил я и другую примету того, что море и озеро соединены между собой. В пещере температура была такая же, как в море - один градус тепла.
Вам кажется, что это холод, но я уже привык к нему. Когда я не спал, то двигался, чтобы согреться, а спать ложился рядом с медведицей. Ее тело согревало лучше печки. Можно представить себе, сколько излучает тепла тело, которое весит двенадцать центнеров. Бэби теперь уже спала подолгу. Приближалось время ее зимней спячки. Я мог разбудить Бэби только когда трубил ей прямо в ухо, но без потребности, я не беспокоил ее.
Однако одно необычайное событие все же заставило меня нарушить сладкий сон Бэби. Правда, это великолепное зрелище разбудило бы ее и без меня.
Однажды озеро в пещере засияло необычной электрической вспышкой, а высокая, как гора, волна предвещала прибытие обладательницы пещеры. Уже не раз наблюдал я такую примету появления кита, но теперь волны бушевали сильнее, чем обычно. Причину этого явления я узнал через несколько минут.
Кит вынырнул из-под высокой, как гора, волны. Своего детеныша он, как всегда, держал в пасти. Но теперь мой знакомый кит примчался сюда не один - на поверхности воды подпрыгивало другое чудовище - амбровый кит. Это чудовище, в кишках которого собирается амбра, иногда кусками в полцентнера, также является родственником обычного кита.
Если обычный великан-кит является самым смирным в мире животным и питается мелкими морскими слизнячками, то его родственник, амбровый кит, питается только мясом - настоящим лакомством являются для него акула и кит обычный.
Акула, этот страшный хищник, когда найдет кашалота - амбровый кита - от страха прячется в ил, а часто даже вылетает на берег. Если акула может перекусить пополам человека, то кашалот разрывает зубами акулу. Кашалот - страшный враг обычного кита, хотя из его мяса он съедает только язык.
Как видите, это большой сладкоежка. Остальное мясо он бросает. Кашалот очень любит поживиться малышами кита, поэтому всегда и охотится на них. Кит не имеет зубов - у него только костяная сетка и неба. Грызть и кусать ними он не может. Зато в амбрового кита имеется сорок восемь острых зубов. Все они расположены в ряд на нижней челюсти - впереди длинные, за ними меньше. Эти зубы похожи на огурцы. Самый маленький из них весит килограмм, самый большой - два. Этими страшными зубами чудовище способно сокрушить шлюпку. Амбровый кит вдвое меньше обычного, и головы у них одинаковые. Непомерно большая голова кашалота занимает половину его тела. Позвоночник - изогнутый кверху. Тело кашалота - бархатистокрасное, выигрывает зеленовато-синей краской, его язык - кроваво-красный и виднеется между челюстями, когда открывается пасть. Обычный кит - чувствительное, нежное существо. Самое малое ранение причиняет ему смерть. Раны от копья, которые у человека легко заживают, для кита являются гибелью. Амбрового же кита можно поранить только в двух местах - там, где голова соединяется с позвоночником, и на брюхе. Череп его твердый, как камень, а когда этот кит рассвирепеет, то может головой проломить боковую стену корабля. Другие части его тела окутаны крепкими, как кость, жилами. Вот это чудовище и напало на моего кита.
Испуганная кит-самка отправилась в убежище, но хищник бросился за ней через туннели в скалах и через пещеры ледовых гор. Теперь они встретились в этом озере, борясь не на жизнь, а на смерть. Кит от страха храпел, сопел, выдувал пар из ноздрей. Он занял удобное для борьбы место - большую голову спрятал в узенькую бухту, к которой враг не имел доступа. Единственным средством защиты кита является его хвост. Правда, этот хвост - страшное оружие. Китоловы рассказывают, сколько всякой беды может причинить кит своим хвостом. Подбросит шлюпку вместе с двенадцатью матросами в воздух, одним взмахом хвоста рассечет паром надвое так, будто бы его пилой распилили.
И теперь, когда хищник-кашалот бросился на него, чтобы зубами разорвать его бок, кит махнул хвостом. Кашалот грохнулся о скалистую стену аж на другой стороне пещеры, но это не отбило у него желание продолжать борьбу. Как видно, его костяной панцирь выдержал удар. Хищник начал новый штурм.
- Проснись, Бэби! Беда! - Крикнул я просто на ухо медведицы и хлестнул мою подругу по носу. Она сразу же проснулась. Если кашалот забьет кита-самку, пропало наше молочное хозяйство!
Я зажег магниевую проволоку. Затем отыскал свои гарпуны и поспешил вмешаться в эту борьбу.
Это был необычный, замечательный морской поединок!
Только теперь, при полном освещении, имел я возможность впервые хорошо рассмотреть нашего кита. (Свет не мешал борцам - у них очень слабое зрение). Спина моего кита была коричневой, на брюхе - белела пятно. В широкой пасти его, вместо зубов, виднелась черная костяная сетка. От шеи до живота шкура его сморщенная, в глубине эти морщины - кроваво- красные. Когда кит шевелился, эти красные полосы прекрасно сверкали на мраморно-белой шкуре. Думаю, что моя знакомая среди своего племени была настоящей красавицей.
Борьба между двумя великанами не утихала ни на минуту. Оба так били хвостами, что волны поднимались аж на двадцать метров, а в пещере водяные брызги летели, как сильный дождь, заливая лицо и глаза. Кит начал визжать, как кабан, когда его закалывают, только в тысячу раз сильнее, и раз за разом бил хвостом по голове кашалота, и эти удары отдавались, как раскаты грома.