В дверь позвонили. Он открыл глаза, прищурился. Пакеты исчезли, и звезды тоже.
Не представляя, кто бы это мог быть, он с некоторой опаской подошел к двери.
- Кто там?
- Соседка, - глухо донеслось до него.
Он открыл. На пороге стояла молодая, чуть полноватая женщина с тарелкой блинов:
- Здравствуйте. Меня Светланой зовут, я ваша соседка. Вы извините меня за беспокойство, но можно я вас блинами угощу.
- Блинами? – непонимающе повторил Радик, - а что, масленница?
- Нет, какая масленница… Сентябрь же… - Рассмеялась женщина.
- Ну да, - с облегчением рассмеялся вслед за ней Радик. – Вы заходите. Просто неожиданно.
Светлана вошла внутрь:
- Да, понимаю. Это может показаться странным, конечно. Просто у меня такая ситуация – больше некого угостить. А нужно очень.
- Зачем? – Снова недоверчиво посмотрел на соседку Радик.
- Муж покойный ночью снился. Значит, что-то испечь и кого-то угостить нужно. Примета такая – чтобы мужа успокоить. А он мне часто снится. Неспокойно ему, значит. И мне заодно. А у меня здесь никого и нет близких, чтобы угостить. Поэтому я к вам уж и решила обратиться. Покушайте пожалуйста мои блины.
Радик наконец понял, что от него хотят.
- Да, хорошо. Это как-то странно, конечно, - он взял тарелку с блинами:
- Спасибо.
- Вам спасибо. До свиданья.
- До свиданья.
Закрыв за ней дверь, он подумал, что поступил не очень гостеприимно и вежливо. Нужно было пригласить эту женщину на чай, вместе поесть принесенные ею блины. Но не хотелось чьего-либо вторжения в этот его вечер, не хотелось выслушивать рассказы о мертвом муже, да и вообще…
Поэтому блины он поел сам, в одиночестве. Вскипятил чайник, заварил чай, достал из холодильника лимон.
Блины были еще горячими. Тонкими и нежными. Почти как у его бабушки в детстве. У бабушки обычно даже немного потолще получались, но непередаваемо вкусно. А толстые блины Радик вообще не любил.
«Странная женщина, - думал он, - приметы, предрассудки. Приехала, наверное, с какой-нибудь деревни, от безысходности. Мужа, наверное, в пьяной драке убили, или просто сам спился. Приехала в Москву, чтобы начать новую жизнь, или просто выжить. Только кому она здесь нужна… Некого даже блинами угостить, парой слов перекинуться. Пожалуй, неизвестно, где большее одиночество и безысходность – здесь, или в ее деревне.»
Ему стало жаль эту женщину. На мгновение даже захотелось как-то поддержать, все-таки пригласить на чай (но он даже не узнал номер квартиры, в которой она живет). Но безрадостная перспектива выслушивать истории о погибшем муже-пьянице, унылых буднях глухой деревни подавила благие побуждения.
Съев четыре блина, он поставил на просмотр новый фильм Педро Альмодовара.
Глава 3
В воскресенье днем – обычно самое тихое и медленное время недели для Лены - вдруг зазвонил телефон. Сергей Воронин пригласил ее в ресторан. «А в ресторане, а в ресторане… а там медведи, и там цыгане, и где-то там начинается рай», - напела она про себя ужасно фальшиво после того, как повесила трубку и села на диван (во время разговора, немного волнуясь, ходила по комнате от двери к окну и обратно). Она приняла приглашение. В первую минуту испугалась «что одевать?». С олигархом ведь нужно быть светской львицей, леди и тому подобное… Но очень быстро очнулась, рассмеялась про себя. Оденется просто – в то, что ей удобно и симпатично, без всяких изысков и претензий. Почему она должна что-то менять в себе из-за других людей?
В ресторане были не цыгане, а монголы. Воронин привез ее в монгольский ресторан на Малой Дмитровке. За их большим черным «Мерседесом» по пятам все время следовал большой черный джип с охраной. И в помещение ресторана первыми вошли самоуверенные высокие плотные парни в темных костюмах, у каждого - светлая спиралька провода между маленьким наушником в правом ухе и воротником. За ними – Воронин с Леной. Возможно из-за этих напряженных движений вокруг у Лены вдруг пропал аппетит. Она наотрез отказалась от горячих блюд и заказала только зеленый чай с боорцогом. Сергей тоже решил ограничиться напитками и десертом. Разговор не клеился. Воронин почему-то чувствовал себя уязвленным из-за того, что ему не удалось уговорить Лену отведать лучшей в городе монгольской кухни, и что-то немного нарушилось в его самоуверенности, привычном лоске и харизме. Он заговорил о школьных годах, одноклассниках. Лена извинилась, отошла помыть руки.