В последние годы женщины перестали его волновать. Не как объекты противоположного пола, тяга к которому заложена на уровнен биологических инстинктов (хотя и сила этого влечения у него тоже снизилась), но как особый подвид homo sapiens – подвид, который долгое время был для него непонятен, загадочен (начиная с первых детских впечатлений о таких странных предметах одежды – лифчиках, подтяжках, чулках), и потому – интригующ и привлекателен. Но в последние годы женщины, с которыми он сталкивался, перестали его удивлять. В конце концов, он пришел к выводу, что благодаря возрасту и опыту научился видеть женщин насквозь. Научился предугадывать их поступки, жесты, мимику. И с ними стало скучно. В конце концов уровень его общения с женским полом ограничился практически одним только сексом.
Глава 4
И опять, что ли – «а в ресторане, а в ресторане… а там румыны, а там цыгане…»? После разговора с Радиком Лена сидела на краю дивана и улыбалась глупой улыбкой. «Секс в большом городе. Серия два…». Только с учетом того, что в главной роли – Елена Нуштайкина, название изменится на «Не-секс в большом городе».
Лена прошла в прихожую, достала свою любимую зелено-оранжевую вязаную шапочку, натянула ее на голову, посмотрела в зеркало.
«Хороша же я в ней? Хороша.»
Сморщила носик, стянула шапку. Вернувшись в комнату, включила телевизор. Попала на какую-то серию сериала «Белая гвардия». Обрадовалась (очень любила Булгакова и этот роман). Но через несколько минут возникло раздражение. Актеры играли плохо, почему-то появились сцены, которых не было в книге, и главное – атмосфера происходящего на экране совсем не совпадала с той изысканной, непередаваемой атмосферой, которую Булгаков сумел создать в своей книге, и которую Лена чувствовала всеми фибрами своей души. Она с отвращением выключила телевизор. Нахлынули воспоминания – сюжетные повороты, сцены романа. Она задумалась о том, какими приемами, деталями Булгакову удалось так тонко, и, в то же время, объемно, глобально создать настроение всего происходящего; некий невидимый эфир, которым было пропитано все – обстановка всех мест действия, образы персонажей, их мысли, душевные движения и поступки. Лена вдруг подумала, что этом умении Булгаков схож с Тургеневым. Пожалуй, из классиков только они были так одарены талантом наполнять свои тексты духом и настроением происходящего. Тургеневские девушки. Булгаковские юноши. «Может, задать моим лоботрясам такое сочинение, вне программы? Так и задать тему: «Тургеневские девушки и Булгаковские юноши». Или просто – «Атмосфера места в романах Тургенева и Булгакова»? Но Лена тут же отказалась от этой идеи – не справятся с темой, не сумеют ничего написать… «Ну, может, Лунев справится, и Варенникова с Шенгелия… А остальные что? Двойки-тройки ставить? Как мало читают современные ученики! Катастрофически мало. Скачают с интернета краткое содержание и чьи-то сочинения. Накомпилируют, кое-как связав обрывки – куски несвязываемых текстов, и сдают, уверенные, что так и надо. Обижаются потом, когда она снижает им оценки. Как на общем фоне радуют тем немногие, которые действительно читают книги – и заданные по программе, и по своей инициативе, - думают над ними, обсуждают, учатся выражать и отстаивать свое мнение. Такие кажутся яркими звездами, вундеркиндами, а на самом деле такое отношение к литературе должно быть нормой». Решив, что ее мысли приняли занудный оборот, Лена взяла трубку и позвонила Вике – своей подруге и коллеге, учительнице английского в их школе. Оказалось, что Вика смотрит «Белую гвардию», причем, с удовольствием. И даже начала говорить о том, как замечательно играет Хабенский, и какой он вообще душка. Лена хотела возмутиться вкусом подруги, объяснить ей все об атмосфере, о тонком и прекрасном, о душе, наконец, но не стала. Пожелала приятного просмотра и разочарованно повесила трубку.
Радику очень хотелось, чтобы в том ресторане, куда они с Леной пойдут на ужин, не было много посетителей. Выбрал место с ценами дороже среднего (судя по ценам и фотографиям внутреннего антуража на веб-сайте), в отдалении от станции метро.
Радик стеснялся себя перед ней. Он – медведь… Она… Маша? Даже не Маша. Принцесса.
Расчет оказался верным. Людей в ресторане было немного. Они заняли столик у окна, вполне симпатичный и романтичный, совсем как в американских мелодрамах. Уютный столик располагал к элегантному поведению, ненавязчивому соблюдению этикета, исполнению ролей дамы и джентльмена, и все соответствующие жесты приходили сами собой. Радик чувствовал, как преображается, исчезает медведь внутри него. Превращается почти в гусара, и даже рука потянулась к щеке, чтобы подкрутить ус, но за неимением оного только почесала скулу.