- Я же говорю – он мой бывший одноклассник.
- Ты вроде не говорила никогда.
Лена пожала плечами:
- В школе, наверное, говорила. А потом – зачем говорить, мы же с ним не общались. Недавно вот только на встрече одноклассников увиделись, и он потом пригласил меня в ресторан, а потом к себе в особняк в лесу.
- Ни хрена себе… И чё, у вас все серьезно, если даже ты к нему в особняк ездила.
- У нас все непонятно. Ни с ним, ни с Радиком… - продолжая довольно и в то же время загадочно улыбаться, Лена сняла с подставки вскипевший чайник, разлила по чашкам кипяток, достала из шкафчика чайные пакетики.
- Не, мне кофе – хотя бы растворимый. У тебя есть? – Спросил Димка.
- Есть, - она придвинула к нему баночку Nescafe.
- А чё ты тормозишь-то? Выходи за Воронина – если он к тебе интерес проявил… Станешь женой олигарха. Он мне потом бизнес какой-нибудь проинвестирует, или к себе куда-нибудь возьмет. Вырвемся из этой вечной нищеты…
- Ты так легко предлагаешь мне продаться? – Странную внутреннюю радость Лены вдруг смыло – словно окатили ведром воды.
- Н-ну нет… Чё сразу «продаваться»… Если не понравится что-нибудь или не сойдетесь – разведешься с ним потом. Но тебе уже зато какая-нибудь часть имущества перейдет…
- Вот ты дурачок… - Лена дала ему легкий подзатыльник. – Или совсем уже на своем бизнесе и деньгах свихнулся… Все настроение испортил…
- Ну а чё я… Говорю, как есть. Ты уже не в том возрасте и не в том положении, чтобы там всякую романтику устраивать, выбирать-не выбирать…
- В каком таком я возрасте? Женщине вообще неприлично о ее возрасте говорить! – Лена неожиданно рассмеялась. Ей было одновременно и обидно, и почему-то смешно до слез. Димка не менялся – оставался все тем же простодушным охламоном – поседевшим, обрюзгшим подростком, стреляющим у младшей сестры деньги на свои мелкие бизнес-проекты.
- Убила бы тебя… - выдохнула она и села напротив него, перед своей чашкой чая.
- А молоко есть?
- Есть, - Лена сложила на груди руки и с издевкой посмотрела на брата.
- Понял… - Промямлил Димка и поднялся со стула, чтобы взять из холодильника молоко.
- Я же из лучших побуждений, - обиженно проговорил он, когда сел на место.
- Я тоже.
- Ну в самом деле… Ты еще более-менее устроилась с репетиторством –зарабатываешь какие-то деньги. Ну и у тебя семьи, детей пока нет – нет обязательств и ответственности. А мы с Иркой – крутимся весь день, а все еле концы с концами сводим. А детям то одно, то другое… На море хоть раз в год просятся… И Ирка тоже… Ей еще больничный все время брать приходится – Артемка то заболел, в школу не пошел, то еще что-нибудь. Маму не можем каждый раз звать, у нее здоровье тоже – сама знаешь… Ну а Иркины родители далеко…
Лена молча наблюдала за тем, как Димка мешал ложечкой кофе – так же равномерно и занудно, как говорил. Она уже не раз слышала от него подобные речи. Понимала, что ему нужно высказаться – и давала такую возможность. Только ей он мог жаловаться, только перед ней выглядеть жалким, беззащитным, полностью открытым. С женой Ирой и с мамой он храбрился, держал лицо, старался (правда, не всегда успешно) выглядеть оптимистом, пусть не очень удачливым, но прожжённым бизнесменом, не унывающим под натиском неблагоприятных обстоятельств и жизненных бурь. При этом иногда казалось, что жизненные бури, повисшие над Димкой, неотступно следуют за ним уже лет двадцать…
- Ладно, прости… - Димка провел рукой по лицу: монолог закончился, - что я вываливаю это все на тебя. Накопилось что-то…
- Ничего… Я понимаю… - Лена взъерошила его поредевшие и поседевшие волосы. – Ты прав по-своему. Но просто… Как-то не могу я по-другому. Даже когда знаю, что нужно… Даже, может, не только ради себя, а и вас с мамой… Не знаю… Наверное, какая-то не такая я…
Димка уехал ровно через полчаса – как и обещал. «Нужно еще по делам заехать, и деньги отдать. Да и Ирка с детьми давно ждут…» Они обнялись на прощание в прихожей, и Лена закрыла за ним дверь. Вернулась на кухню, убрала чашки в раковину. Вдруг опустилась на колени, наклонилась вперед и уперлась лбом в холодный пол. «Ровный пол – ровный лоб», - мелькнуло в голове. Из ее груди вырвался глубокий протяжный стон.