- Нет. Только директор, доктор и садовник.
- М-м, садовник? У тебя хватает на это время?
- Садовник в том же значении, что и доктор. Доктор человеческих душ. Садовник человеческих ресурсов для холдинга. Чтобы все работало, нужно постоянно растить таланты. Но частенько приходится и сорняки выпалывать.
- Поэтому тебя многие боятся?
- Некоторые должны бояться. Но большинство преувеличивают и боятся ими же созданных химер. А ты меня боишься?
- Н-нет, - после небольшой паузы ответила Лена.
- Рад это слышать. Хотелось бы увидеться с тобой. Если ты свободна… - В его голосе прозвучали нотки многозначительности и, в то же время, иронии.
- Сегодня я не смогу… - неуверенно ответила Лена, в трубке послышались какие-то шорохи. У Сергея опять возникло ощущение от образа Лены, как от робкой лани, которую можно спугнуть в любой момент. Но в то же время сейчас он чувствовал, что все происходило так, как нужно. Лань не прыгнула в сторону и не исчезла в чаще. Сергей ничего не говорил – держал паузу. Но совсем недолго, так как Лена продолжила:
- Может быть, завтра или ближе к выходным получится.
- Значит, до завтра?
- До завтра.
Сергей отбросил на сиденье телефон и усмехнулся. Все это казалось немного странным, и даже неизвестно, кто являлся охотником – может быть, вовсе не он, а Нуштайкина. Но по его телу снова прокатилась волна странного волнения. Вдруг простая и в то же время совершенно гениальная мысль осенила его – настолько очевидная, что он поразился, как она до этого не приходила ему в голову («неужели теряю хватку?!»). Он понял, какую приманку нужно использовать. Довольно откинулся на сиденье и посмотрел в окно.
Деревянная веранда старой дачи. Кудрявый мальчик сидит на растрескавшемся столе с облупившейся краской. Вид с веранды: холм, заросший деревьями и усыпанный разномастными скворечниками дач, и дальше – перелески и разделенные дорогами квадраты, прямоугольники и трапеции колхозных полей. Еще дальше – небольшие пруды. Там, далеко в полях ездят комбайны и грузовики. По трассе несутся автомобили. Но их совсем не слышно. Там, где сидит мальчик - покойно и тихо. Мальчик почти все знает, почти во всем уверен. А о том, что пока не знает – могут рассказать родители или знакомые. То, в чем пока не уверен – прояснится в книгах. Очень просто все - как опушка перелеска, как умиротворяюще вялая бесконечность речной воды, как солидный выступ холма. Мальчику хорошо. Жаль только, что через несколько минут нужно уезжать. Дачный сезон закончился. Через несколько минут – уезжать. Иначе ему не разрешили бы сидеть на столе с ногами. А сейчас он сидит: еще одно маленькое счастье. Хотя почему «еще одно». То, что они уезжают – совсем не счастье. Наоборот – повод для печали. Но ему почему-то все равно хорошо.
Это воспоминание часто приходило к Сергею, когда его взгляд равнодушно устремлялся в невидимую и неопределенную бесконечность за окном машины, за мельтешением лиц, тел, других автомобилей, за кубическими массивами зданий, движущихся навстречу и мимо. Все – мимо и мимо. Воспоминание, как ему казалось, приходило через этот взгляд – точно такой же спокойный, отвлеченный и созерцательный, как у мальчика на веранде, и через внутреннее состояние, на короткое время возвращавшее его туда, в тот момент, где он на растрескавшемся столе, перед холмом и полями.
То было, наверное, последнее счастливое лето его детства. Потом все стало разрушаться – то быстрее, то медленнее. Только дед – по крайней мере в его памяти – оставался неуязвим перед разрушениями и катаклизмами окружающего мира. Оно и понятно – ведь дед был генералом.
Глава 8
Мать Радика умерла восемь лет назад от рака матки. Отец был жив. Искал источник. Рассказывал сыну о прогрессе в своем поиске каждый раз, когда они созванивались:
- Нашел еще один текст, который указывает, что этим источником может быть Гремячий водопад около деревни Взгляднево. Там в прежние времена, по словам свидетелей, происходили выбросы газов. Может быть, это и были радоновые выбросы. Сейчас, согласно исследованиям, в воде содержится определенное количество радона. Но вода в нем всегда холодная. Про то, чтобы там когда-либо был горячий источник, никакой информации не нашел. Ну и, честно говоря, моя интуиция против этой версии. Ничего не чувствует моя интуиция, когда об этом источнике читаю.