- Вы совсем не похожи на жену стритрейсера, во всяком случае, так, как я их представляю.
- Да, я, наверное, так и осталась простой деревенской девушкой. Сеня лепил из меня того, кого ему хотелось видеть – какую-то крутую чувиху. Покупал дорогие шмотки, сделал мне татушку, пирсинг. А я не сопротивлялась. Раз ему так нравится – почему не сделать приятное. И вообще - женщинам легче менять себя, чем мужчинам. Правда, теперь татуировку свожу. Глупо ведь – для него была татуировка. Его теперь нет, а татуировка есть. Я сама-то ее и не вижу, она же на шее.
- Да, я видел.
- Ужасно смотрится? Там воспаление произошло, когда начали сводить, пришлось приостановить.
- Да, выглядит не очень. Болезненно, наверное?
- Она не болит, только чешется… Но я не чешу, конечно. Врач запретила.
Светлана неопределенно повела головой, потерла щеку.
- Вы не считаете меня навязчивой?
- Н-нет, - проговорил Радик.
- Расскажите о себе.
- М-м… Даже не знаю, что рассказывать.
- Вы женаты?
- Нет.
- И не были?
- Не был.
- Почему?
- Не было…
- Не отвечайте… - Быстро перебила его Светлана. - Это я совсем сую нос не туда… Хотя… Если у вас никого нет, может быть, сходим как-нибудь в кино или парк?
- Ну, у меня вообще-то… Ну… Не то, что есть… Но…
Светлана вдруг резко встала из-за стола:
- Все понятно, не продолжайте… Зачем вы тогда… Ладно, извините. Я пойду. – В глазах у нее появились слезы, она выбежала из кухни в прихожую и дальше из квартиры.
- Зачем я что? – Тихо буркнул Радик, пожав плечами. Он снова чувствовал себя медведем, и не простым, а самым медведистым-медведистым… Но сейчас он получал от этого удовольствие. Хотелось почесать спину, пососать лапу, и - в берлогу. А спортзал, атлетическая выправка, гусарство-позерство – завтра, завтра… Даже Лене он не мог позвонить в таком состоянии. В течение дня он обменялся с ней несколькими смс-ками общего характера – «как дела?», «как настроение?», «чем занимаешься?» - и планировал позвонить вечером, но сейчас понимал, что в таком состоянии не может говорить с ней – тем более, по телефону, не видя лица, мимики, жестов. В течение разговора могло случиться так, что он потеряет способность к человеческой речи и начнет мычать в трубку.
Следующим утром Радика разбудил звонок в дверь. Он посмотрел на часы – они показывали «8:30». Чертыхнувшись, он встал с кровати и пошел открывать дверь. На пороге стояла Светлана – неожиданно красиво и со вкусом одетая, с неброским, но изящным макияжем, омолодившим ее лицо.
- Вы меня извините за вчерашнее, - она нервно перебирала ручки своей сумочки, - сама не знаю, что нашло… Как-то тяжело мне было в последнее время… Но не буду оправдываться и не буду больше ничего говорить… Просто извините и забудьте, если сможете… Я больше не буду так себя вести… Извините, до свидания… - Не ожидая ответа, она развернулась и быстро побежала по лестнице вниз.
Глава 9
Мама делала аборт. Между Леной и Димкой – как и предсказал тот странный психолог-тренер по семейным расстановкам. Призналась Лене не сразу. Начала задавать встречные вопросы:
- Почему это вдруг тебя интересует?
- Неважно, мам. Просто мне нужно знать.
- Зачем тебе это знать?
- Ну как, мам… Важно, и все… - Лена одновременно злилась и терялась, не зная, как в самом деле объяснить свой неожиданный интерес.
- Это именно тебе нужно знать? Может, тебя попросил кто-нибудь спросить?
- Нет, конечно, мам. Какой смысл кому-то это узнавать?
- А тебе какой смысл узнавать? Может…
- Мам… - Резко перебила ее Лена, - то, что вместо ответа на мой вопрос ты начинаешь меня допрашивать – мне это воспринимать, как утвердительный ответ?
И тогда мама призналась:
- Да, Лена, я делала аборт. После Димасика. Так сложились обстоятельства… У нас с твоим папой в то время был кризис в семейных отношениях… На грани развода были. Я поняла, что не смогу в той ситуации даже выносить ребенка. Не говоря уже о том, как все будет дальше. Поэтому - да, я тогда приняла такое решение. Папа даже не знал. Я подумала… Тогда подумала… Что в той ситуации он может это воспринять как шантаж… Или манипулирование с моей стороны… В общем, сама все решила, сама сделала… Сначала переживала, конечно. Но тогда много других поводов для переживания было… Поэтому вскоре забылось. А потом с отцом твоим как-то все нормализовалось, сладилось, снова потекла мирная семейная жизнь. И еще через некоторое время ты у нас родилась – запоздалая радость, хотя я уже не верила, что смогу еще родить – и после всего, что случилось, и по возрасту… О том больше и не вспоминала никогда, пока ты сейчас не напомнила. Но все-таки скажи, что случилось – откуда у тебя такой вопрос возник?