На перемене они вместе с двумя одноклассницами спустились в школьный буфет. К кассе стояла приличная очередь. Мальчики пропустили одноклассниц вперед. Девчонки болтали о своем, Сергей с Радиком – о своем. Потом Сергей заметил разошедшийся шов на платье одноклассницы – на уровне талии, так, что было немного видно трусики. Сергей подмигнул Радику, после чего вдруг вытащил из кармана лезвие для безопасной бритвы и осторожно распорол шов на два сантиметра ниже. Одноклассница что-то почувствовала, обернулась, уголок лезвия кольнул ее и она испуганно вскрикнула. Буфетчица обернулась к стоявшему ближе к ней Радику, рявкнула:
- Ты что тут вытворяешь, сопляк!
- Это не я… - Радик автоматически попятился, открывая вид на Сергея.
Не сговариваясь, оба друга бросились вон из буфета.
- Сдал меня, - со злой усмешкой провозгласил Сергей, когда они вернулись к одноклассникам, - сдавала!
- Не сдавала я! – Крикнул в ответ Радик, но как-то не очень уверенно. И на некоторое время за ним закрепилось это обидное прозвище. Через пару недель в классе произошел какой-то другой конфликт местного значения, и о том, что Радик – сдавала, забылось, но между ним и Сергеем с того времени появился холодок и недоверие, никак, впрочем, внешне не проявляемые.
- В общем, вот визитка. Позвонишь по этому телефону, представишься, и тебя соединят, с кем нужно. – Сергей протянул Радику серую карточку.
- Спасибо, Серега, - Радик пожал ему руку.
- Все нормально, - кивнул Воронин и снова похлопал его по руке, потом перевел взгляд на Лену.
Радик почему-то начал чувствовать неловкость. Видел, что Сергей трезв, и неловкость от этого только возрастала.
- Мне нужно отойти, - поднялся он со стула.
- Да, конечно, - Сергей одобрительно кивнул.
Радик снова направился к туалету. Снова умылся, снова выпил холодной воды из-под крана. Внутри затеплилось радостное чувство, что восстановилась какая-то связь с Сергеем. Может быть, это даже начало новых дружеских отношений? С таким могущественным человеком? Радику это не то чтобы льстило, но порождало внутри какую-то неопределенную надежду – неизвестно на что, зачем, но все же…
Он вышел из туалета, и перед глазами всплыла смущенная улыбка Лены, и опять что-то начало подниматься из глубины, и приятное, и тревожное одновременно.
Когда он вернулся к столу, увидел, что одноклассники большей частью разбились на небольшие группки «по интересам». Лена с Ворониным стояли около колонны. Воронин что-то говорил; и мимика, и жесты – все было, как по телевизору. Лена отпивала вино из бокала, то поднимала глаза на Воронина, то задумчиво их опускала и разглядывала вино в своем бокале. Радику почему-то стало неприятно от этого.
Беззвоный что-то громко доказывал Дацкевичу, Шура Алмазова вместе с Верой Анисимовой дружно хохотали над шутками Игоря Буранова. Радик закрыл глаза и опустил голову. В состоянии его опьянения прошла некая переломная черта – он начал трезветь. От этого становилось одновременно и легче, и тяжелее. Ему опять представилось нашествие темных насекомых. Открыв глаза, он действительно увидел, как в зале появились телохранители Воронина. Но в этот раз они были спокойнее, совершали меньше движений. Они обволокли драгоценную человеческую единицу – своего хозяина («нужно ехать. Дела… жизнь олигарха нелегка», - с улыбкой, любезно откланялся тот, радушно пожав руку всем, кто подошел к нему попрощаться) и утащили в темноту улицы.
С уходом Воронина компания еще больше рассыпалась, истощилась. Кто-то засобирался домой, за ним – словно по связке – второй, третий. Радик тоже поднялся со стула, оставил около тарелки деньги, подошел к Виталику Беззвоному, пьяно обнявшемуся с Вадькой Фоминым:
- Я пойду.
- Ты че так рано? – Навалились на него и приобняли оба друга.
- Устал. И завтра работать еще. (это было правдой – программу до понедельника нужно было закончить)
- Ну-у, - разочаровано протянул Вадька, - вся компания распадается.