- Учишься, работаешь? - обратился отчим к Марку.
- Этим летом защитил диплом, сейчас работаю барменом в кафе.
- Барменом? А на кого учился-то?
- Я историк.
- То есть образование высшее?
- Да.
Отвечал Марк смело, ничуть не уступая допросчику.
- А почему не в армии? Или ты отслужил уже?
- Нет, у меня военный билет из-за травмы.
- Что за травма такая?
- Повреждение плеча врождённое.
Отчим усмехнулся.
- Когда нас в Афган забирали, никто не смотрел на здоровье, плоскостопия у тебя или сердце больное, зрение плохое, гастрит, давление. Всех загребали, и ничего - никто не жаловался. Знали, что выбора нет, патриотизмом были вдохновлены. А сейчас сидят вот такие, как ты, и говорят про травмы.
- Саш, - вмешалась мама. - Не начинай.
- Да я и не начинаю, мы просто знакомимся, разговариваем. А самому служить хотелось? - продолжил он, глядя на Марка.
- Я по жизни пацифист.
- Это тот, кто против войн? А если на нас американцы завтра нападут? Будут бомбить, что тогда?
- Счастье, если этого не случится.
- Оружие в руки ты не возьмёшь при любом раскладе?
- Я не был в подобной ситуации. Как бы поступил - не знаю, но считаю, что истреблением проблема не решается.
- Если б в сороковых годах наши солдаты так рассуждали, ни мы, ни ты сейчас бы тут не сидели.
- Я понимаю это. Но согласитесь, что если б каждый солдат в мире задумывался о том, стоит ли брать в руки автомат и стрелять по таким же обычным людям, как он сам, то и войн бы не было.
- Кто знает, - заключил тот, не найдя более подходящих слов.
В те секунды я гордилась Марком. Как ни говори, а отчима он заткнул.
- Ну что, - расставив тарелки, начала мама. - Всем всего хватает?
- Хватает, мам, давай скорее сюрприз, - заголосил Кирилл.
На минуту мама покинула кухню, а вернулась с коробкой, обернутой красной переливающейся упаковочной бумагой. Сверху красовался золотистый бант.
- Саш, разливай шампанское, - вернувшись к столу, стоя напротив меня, мама некоторое время собиралась с мыслями, затем с волнением продолжила. - Дочь, вот и пришло то время, когда ты стала совсем взрослой. Дело даже не в цифрах. Смотрю на тебя сейчас и вижу самостоятельную, умную, развитую красивую девушку. Ты больше не маленькая девочка, не подросток, не умеющий принять решение. Возможно, через пару лет у тебя уже появится своя семья, свои дети, и я счастлива осознавать, что мама из тебя будет прекрасная. В этом я уверена. Ты всегда была не по годам рассудительна, боролась за справедливость, за честность, никогда не пошатнула моего к тебе доверия. Я точно знала, что могу быть спокойна за тебя, что ты не ввяжешься в проблемы, не попадёшь под дурное влияние, не станешь слоняться по улицам, распивая пиво или травясь наркотиками. Мне никогда не было за тебя стыдно, дочь. За это спасибо. Ты никогда не заставляла меня краснеть за тебя. Никогда. В этом плане я счастливая мать. Конечно, у нас всякое бывало: и ругались, и мирились, и теряли связь, - на этом моменте мамин голос дрогнул, - но я хочу, чтоб ты знала: я люблю тебя, и что бы ни случилось, всегда буду ждать. В ссорах мы многое друг другу говорили, о чём после жалели, и я понимаю, что у тебя были причины обижаться на меня, Кир. Сегодня, когда я звонила тебе, боялась, что ты или не возьмёшь трубку, или номер сменила, или просто откажешься говорить. Всякое могло быть, но счастье, что сейчас мы все вместе. Мне не хватало тебя. Знай это, и я надеюсь, что больше подобного между нами не случится. Всё, что ты мне сказала, я множество раз обдумала и прошу прощения, если ты по-прежнему на меня в обиде, - мама снова готова была прослезиться. - С двадцатилетием, дочь. Пусть все твои желания, все мечты, все планы осуществятся. Я верю в тебя, и что бы ни говорила, всегда знала и знаю, что, несмотря на трудности, ты многого в жизни добьёшься. Будь счастлива, здорова и всегда любима, Кир. С Днём рождения.
- Спасибо большое, мам, - прошептала я, потянувшись поцеловать эту слабую, несчастную, но невероятно дорогую мне женщину.
- А это тебе от всей нашей семьи. Пусть самые лучшие моменты молодости останутся не только в памяти.
- Это что, фотоаппарат?
- Зеркальный, - радостно кивнул Кирилл. - Мы помним, что ты когда-то мечтала о таком.
- Не надо было так тратиться, вы чего?
- Перестань, - протянула мама. - Самое главное: ты рада?
- Конечно, - улыбнулась я. - Спасибо.
После чего все приступили к еде. Мамина стряпня, как и всегда, оказалась божественна. В процессе ужина мама спросила меня о работе, о том, по-прежнему ли я живу в общежитии, поинтересовалась у Марка, чем он увлекается, какие у него планы на будущее, я задавала вопросы Кириллу. Отчим, разумеется, смущал, но за всё это время он более ничего не произнёс, молча закидываясь шампанским, после открыл бутылку водки. Я старалась не думать о нём, не замечать его тяжёлый взгляд, увлечённая беседой с родными людьми, по голосу и присутствию которых скучала непомерно.
После ужина мы вчетвером прошли в зал, дядь Саша остался на кухне смотреть телевизор и параллельно опустошать бутылку.
- Значит, думаете уехать? - с нежностью глядя на нас с Марком, уточнила мама, присев в кресло.
- Не сейчас, но чуть позже - да.
- А куда?
Я взглянула на Марка, после чего вновь открыла рот.
- Мне бы в Питер хотелось, но время покажет.
- И правильно, тут нечего ловить. Марк, а как ваша бабушка? Сумеет справиться одна?
- Ей всего пятьдесят восемь, на здоровье не жалуется, работает, так что думаю, да. Вполне справится.
- Надо же, молодая какая! Чем занимается? Вы останавливайте меня, если чересчур любопытствую.
- Да нет, всё нормально, - степенно улыбнулся Марк, бросив на маму тёплый, располагающий взгляд. Между ними завязалась симпатия, и как ни странно, этот факт был мне приятен. - Бабушка по специальности технолог пищевой промышленности, но всю жизнь проработала поваром. То в столовой, то в кафе, было время, когда и в ресторане заведовала.
- И до сих пор работает, говорите?
- Да, в ближайшие лет десять уходить на пенсию не планирует.
- Это заслуживает уважения. Сильная женщина?
- Мягко сказано. Я таких людей, как она, в жизни своей не встречал. Она мудрая, требовательная к людям, с горячим темпераментом, но при всём этом мягкая, сердобольная. Никогда не пройдёт мимо чужой беды. Голодного накормит, холодного пригреет.
- Это здорово, когда родные люди так о тебе отзываются.
На несколько секунд между нами повисло молчание.
- Мам, а как ты? Как дела на твоей работе?
- Не спрашивай, Кир. Везде кризис, сокращение. Зарплату урезали, рабочие дни прибавили. В позапрошлом месяце работали чуть ли не без выходных, а ничего не заплатили. Что тут сказать? Не очень радужная картина, а деваться некуда. Или терпи за копейки, или вообще сиди без денег. Правильно, что хотите уехать. Пока молодые, надо решаться, иначе год-другой, а там уж и не захочется ничего менять. В привычку войдёт.
Я не без укора совести отвела глаза.
- Кир, можно тебя в комнату? Ненадолго, - несмело подал голосок Кирилл, поднявшись с дивана. - У меня тоже для тебя подарок.
- Конечно можно.
- Кирюшкин подарок растрогает тебя, - мягко кивнула мама.
В его спальне всё осталось, как прежде. Диван, шифоньер, книжный шкаф, компьютерный стол, компьютер, учебники на подоконнике. На стенах - школьные рисунки, постеры футболистов.
- Закрой глаза, - я повиновалась, слыша, как брат зашуршал чем-то в выдвижном ящике стола. - Вот! Открывай!
Подарок покоился в голубом бумажном подарочном пакете. Что это было? То была пухлая тетрадь с изображением рыжих котят.
- Сюрприз внутри, - предупредил Кирилл, после чего взял за руку и потянул к дивану. - Я ещё осенью всё это начал.
Открыв тетрадь на первой странице, я прочитала по центру: "Самой лучшей сестре!". Написано было крупными письменными буквами оранжевым фломастером, вокруг - наклейки с иллюстрированными цветами. Перелистнув страницу, я увидела первое фото, на котором меня запечатлели в полугодовалом возрасте, сверху текст, вырезанный их журнала: "Совершенный ребёнок". На следующей странице был снимок только что поженившихся мамы и отца, сбоку - наклеенное сердечко, и звалась эта страница "Родители, которые всегда тебя любили". Далее следовала череда детских фотографий: с мамой, с отцом, с бабушками, детсадовские утренники. Всё это сопровождалось наклейками, смешными и трогательными словами, яркими рисунками. Я была польщена. После детских снимков последовали воспоминания Кирилла.