- Как ты тут?
- А как тут может быть? Тяжело. До сих пор не могу осознать. Вчера были похороны.
- Я знаю, мне тёть Римма звонила, приглашала.
- Да? А я для них теперь враг народа. Убийца, - усмехнулась мама. Я отвела глаза.
- Тебя кто-то навещал?
- Оля. Вещи принесла, кое-что из продуктов. Кирилл до сих пор молчит. Не ест. Постоянно сидит, смотрит в окно. Никакой реакции. Говорят, в таких случаях нужно время, чтоб всё осмыслить.
- Он по-прежнему у неё?
- А где ему ещё быть? Ладно, она согласилась взять. Хотя бы за него спокойно.
- Хорошо, - пролепетала я, не зная, что сказать.
- Андрей приходил. Спрашивал, как да что. Осуждает меня, все они осуждают, но я понимаю.
- А родственника своего они не осуждают?
- Кир, он умер, - в эмоциях отрезала мама. В глазах её застыли слёзы.
- Если б он не умер, умерла бы ты, мам. Не понимаешь?
- Ничего бы он мне не сделал. Припугнул бы и отпустил, такое постоянно случалось, только тебя при этом рядом не было, ты жила своей жизнью. Ну а задушил бы - значит, судьба у меня такая.
- Какая такая судьба? А что было б со мной, мам? С Кириллом?
- Тебе я никогда особо-то нужна не была, а Кирилла, может, взяли бы на воспитание хорошие люди. Хуже б не стало никому.
Я не верила в услышанное.
- Хочешь, я расскажу, как всё было на самом деле? Я могу сама ответить за то, что сделала. Ты не обязана брать вину на себя.
- Не смей, я тебе сказала. Это сделала я, не ты.
Внезапно связь оборвалась. Мама что-то говорила, но я уже не слышала. К ней подошёл надзиратель, взял под руки. Мне тоже объяснили, что говорить на темы, касающиеся непосредственно следствия, запрещается, поэтому свидание будет приостановлено. Что значило мамино: "Это сделала я, не ты"? Хотела ли она замять сказанное перед сотрудниками СИЗО или же действительно считала себя виноватой? Однако если и считала, то парадокс - при этом жалела отчима, жалела о случившемся.
На улице палило солнце, люди, счастливые и раздетые, куда-то спешили, на площадках играли дети. Происходящее с нашей семьёй никак не вписывалось в окружающую обстановку. При тридцатиградусной жаре мне было холодно. Я не понимала, почему это всё произошло именно с нами. Почему именно тогда, когда я так желала начать всё заново. Начать с нуля, забыв о плохом, оставив это плохое здесь, в прошлом. По проспекту прогуливались влюблённые парочки, компании подростков, радовавшихся приходу каникул. Мне было настолько херово, настолько погано, что хотелось упасть посреди оживлённой улицы и, не обращая ни на кого внимание, в голос зарыдать. Кричать, пока не иссякнут силы, пока не сядет голос. Что есть мочи проклинать эту жизнь, эту подлую реальность, этих радующихся мелким желаниям людей, жующих мороженое, уткнувшись в телефоны. Где ты, пап? Почему когда ты мне нужен, тебя снова нет? Я ревела. Не в голос, тихо, но шла и ревела.
А добравшись до общаги, войдя в комнату, увидела следующую картину: Марк стоял у окна, рядом с ним - собранный чемодан, с которым когда-то мы собирались ехать в Питер. Ни его футболок на стуле, ни полотенца. Он болезненно смотрел на меня, не сводя глаз, но и не решаясь заговорить.
- Что это?
- Я ухожу, Кир.
Мало что понимая, я трясущими руками развязала шнурки, разулась, прошла к кровати, в растерянности погладила Бусинку.
- Прости меня, - продолжал Марк. - Я хотел тебе помочь, но бесполезно пытаться вытянуть из пропасти человека, который этого не хочет.
- Не хочет? Я хотела. Ты видел, что я загорелась идеей уехать. Я хотела всё изменить. Ты сейчас так осуждаешь меня за убийство?
- Я нисколько не виню тебя в смерти отчима, речь вообще не об этом. В случившейся ситуации жертвы не он, не мама твоя, а ты и Кирилл. Но даже если б не произошло этого семейного конфликта с трагическими последствиями, уехали бы мы и что? Я искренне хотел верить, что всё изменится, что я сумею помочь тебе. Но нет. Это сидит внутри тебя, ты засыпаешь и просыпаешься с этим, как далеко ни беги, оно с тобой. Я боюсь брать ответственность за твою жизнь. Не хочу однажды прийти домой и увидеть тебя повешенной. Не хочу, чтоб однажды мне позвонили из морга и сказали, что ты погибла, бросившись под машину. Я привязался к тебе, в моей жизни никогда не было настолько близкого человека, но от этого больнее, Кир. Мне очень больно сейчас, я понимаю, что поступаю, как последняя тварь, что в эти секунды ты ненавидишь меня, но со мной или без меня - ты падаешь, а я не могу больше на это смотреть. Если с тобой что-то случится, никогда не прощу себя, зная, что при этом был рядом. Знал и не сумел повлиять.
- Зачем ты так?
- Ты спрашивала о моих недостатках и изъянах - вот они.
- Не понимаю твоей логики.
- Помнишь когда мы сидели с тобой ночью в баре осенью, ты заплакала? Я тогда растерялся, смотрел на тебя, понятия не имея, что делать. Что сказать. Мы вышли на улицу, ты продолжала вытирать слёзы, я не сумел тебя успокоить. Наверно, надо было ещё тогда понять, что не по моим силам человек с такими шрамами.
- Ты не прав. Живя с тобой, я стала другой. Стала медленно, но выходить из спячки. Перестала бояться людей, перестала бояться себя. Прости, что не умею так, как надо, выразить благодарность, эмоции, что постоянно ною, но ты очень мне дорог, Марк. Не отрицаю - ты заслуживаешь другой жизни, другой девушки. Я с самого начала твердила это, но мы больше, чем полгода, провели вместе. Нельзя просто взять и разом оборвать.
- Мне тоже тяжело.
- Давай закончим? - умоляюще пролепетала я, не веря в происходящее. - Мне и так плохо. Давай забудем об этом разговоре? Не в нашем характере выяснять отношения. Пусть будет так, как было.
- Как было, не будет, Кир.
- Прошу тебя. Не надо.
Тут я не выдержала и, вскочив с кровати, крепко прижалась к нему. От Марка исходило физическое тепло, от джинсовой рубашки пахло чистотой и парфюмом. Никогда не чувствовала себя рядом с ним настолько уязвимой, настолько беспомощной, смешной. Мне нужна была его поддержка, близость, его ровное дыхание. Марк - единственное, что связывало меня с внешним миром, я была уверена в нём, больше, чем в чём-либо, и он знал это. Сколько мы так простояли? Секунд двадцать? Сорок? Я обнимала его, он обнимал меня, затем взял за плечи и, несмотря на мои сопротивления, с силой оторвал от себя.
- Пока ты рядом, со мной ничего не случится.
Из глаз Марка покатились слёзы. Повернувшись к окну, он несколько раз безотрывно прошептал: "Прости меня", я задыхалась. Ревела без остановки. Не зная, что сказать, что сделать. Как остановить его.
Взяв чемодан за ручку, он устремился к двери.
- Пожалуйста, останься. Я не смогу справиться со всем этим в одиночку. Если уходить, то нужно было делать это раньше. Не теперь, когда я настолько завишу от этих отношений. Прошу тебя. Умоляю, не уходи. Ты нужен мне сейчас больше, чем когда-либо.
Этот вмиг ставший далёким парень ничего не ответил. Надев кроссовки, он выложил ключи от комнаты на холодильник, задержал на мне долгий печальный взгляд, после чего, тяжело дыша, выкатил чемодан и, тихо прикрыв за собой, ушёл. Я знала, что это случится. Не сегодня, так завтра. Винить, упрекать Марка, требовать от него чего-то, не могла, он ничем не был мне обязан. Его уход справедлив. Однако я не думала, что это произойдёт именно тогда, когда я меньше всего буду к этому готова, но в жизни случается именно так. Увы. Все рано или поздно уходят. Кого-то забирает расстояние, кого-то - другие люди, время, смерть. Обстоятельства. Единственный человек, который всегда будет с тобой - только ты сам.